Алтайская сказка верная сестра-птица

Когда-то на Алтае, на опушке черного леса, в аиле (аил — юрта, собранная из жердей и покрытая корой), крытом корой лиственницы, жил меткий охотник. Он ездил верхом на желтогривом коне.

Однажды бурой осенью он поехал верхом на охоту в горы. Много дней, много ночей ждали охотника жена его и сестра. Всю осень, всю зиму ждали. Но как зазвенела капель в лесу, жена села на землю перед очагом и заплакала.

Поленьев в огонь она не подкладывала, воды в котле не кипятила. Плакала жена и причитала, пока огонь в очаге не погас, пока земля белым пеплом и седой золой не покрылась.

Тут женщина поднялась, пошла в лес, собрала хворосту, зажгла новый огонь, налила в котел свежей воды. Когда вода закипела, она сказала сестре охотника:

— Уже лиственница зеленым пухом оделась. Весною на нашем, на белом Алтае никто ни зверя, ни птицы не бьет. Должно быть, твой брат теперь охотится на другом, черном Алтае, под землей, там, где пасется зарезанный скот, где резвятся жертвенные кони. Красной души его нить перерезана. Я приведу сюда другого мужа.

Девушка ответила:

— Хорошо. Но я ухожу, пойду искать своего брата. Если жив он, буду жить рядом с ним; если душа его на черном Алтае, тo у тела его посижу, поплачу.

Однако женщина не пустила девушку уйти, встала у двери:

— Если уйдешь, кто притащит дрова для очага из леса, воды из реки кто принесет? Кто станет шкуры звериные чистить-скоблить, одежду-обувку шить? Кто возьмет палку и пойдет в лес выкапывать корни кандыка и сараны (кандык и сарана — дикорастущие растения, их корни съедобны) для нашего пропитания?

Девушка, которую не пустили к двери, подпрыгнула и ухватилась руками за край дымохода.

— Пусть обернусь я птицей, — молвила она. — Полечу над землей, поищу милого брата.

И вот она уменьшилась, руки ее превратились в крылья, нос вытянулся клювом. Взмахнула она крыльями и уже было выскочила наружу, но женщина успела схватить ее за правую ногу. Девушка-птица сбросила с ноги меховой сапожок и улетела.

Все дальше, дальше улетала она. И вот на подоле восточных гор увидала зеленую лиственницу, под нею кости человека. Рядом лежат кости коня, уронившего свою голову на желтую гриву.

Взлетела девушка-птица на самую высокую ветку и принялась горевать-плакать:

— Брата нет. Только лиственница зеленеет. Брата нет, только кости синеют… Яш-тыт, коок, соок! Яш-тыт, коок, соок… Зеленая лиственница, синие кости. Зеленая лиственница, синие кости. Яш-тыт, коок, соок… Коок, срок…

И поныне, все еще оплакивая брата, эта птица нежно кукует. И люди зовут ее ку-ук — кукушка. Так, тоскуя и горюя, кукушка нигде жилья себе не поставила, и негде растить ей своих деток, вот и кладет она яйца в чужие гнезда. И, горько причитая, кукует:

— Яш-тыт, коок, соок! Коок соок…