Летяга

Содержание

Грустно зимой в северных хвойных лесах, когда выпадет год, неурожайный на еловые и сосновые семена. Нет в северных лесах ореха — лещины, нет желудей — нет никакой другой пищи для белок.

А потому и не встретишь в такую голодную зиму в северной тайге быстрого серенького зверька, что своими легкими, мягкими следками, чешуйками — перышками нагрызенных шишек и сердитым «цоканьем» хоть как-то оживляет глухие морозные дни.

Зимний лес

Снега в ту зиму падало много, и глубокие, непроходимые сугробы загородили все дороги. Собака с трудом выбиралась из этих сугробов, потом выбилась из сил и поплелась сзади, за моими лыжами.

Я миновал уже еловый остров, поднялся на скалу к реденьким сосенкам и оглянулся назад: собаки сзади не было. И почти тут же под скалой, чуть в стороне от моего следа, раздался короткий взлай.

Собака сидела в снегу под высокой дуплистой осиной, чутко сторожила уши и время от времени коротким взлаем извещала меня о том, что там, вверху, на осине, кто-то есть живой, не покинувший лес даже в эту холодную и голодную пору.

Первое, что пришло мне в голову: «Может быть, куница?.. Может быть, этот быстрый и ловкий ночной охотник выбрал дупло в старой осине для своей дневки?.. »

Но нигде вокруг не было на снегу никаких следов. Я не отыскал на снегу ни кусочков коры, ни снежного омета — крошек снега, сбитых с ветвей лапками зверька.

Нет, куница должна была оставить после себя хоть какие-то следы, она должна была хотя бы насорить на снегу… Да и собака, коротко, редко и совсем незлобно отдавая голос, тоже подсказывала мне, что в дупло забралась не куница: о кунице собака лайка рассказывает громче, чаще и злей.

А может быть, все-таки это белка, одна — единственная на весь лес почему-то оставшаяся на зиму?.. Нет, и о белке моя собака извещала меня по-другому, уверенней, четче подавая голос.

Я снова присматривался к собаке и снова отмечал, что она, как и я, тоже не знает, кто же все-таки забрался в дупло…

Обратно из леса мы возвращались поздно. Вот и скала с редкими сосенками, откуда сегодня утром услышал я голос собаки. Вот и та самая дуплистая осина, тайну которой мы так и не разгадали.

Вечерний сумрак опустился на зимний лес. На сугробы, на стволы осин и берез уже ложился густой фиолетовый цвет ночного мороза. Но над вершинами деревьев узкая светлая полоска еще светилась красками февральского скупого заката.

И вдруг мне показалось, что краешек этого розовато — сиреневого неба кто-то бесшумно прочертил. Если бы все это было летом, я бы утверждал, только что видел над вершинами деревьев медленную ночную птицу. Но кто это мог быть сейчас, зимой, в мороз?..

Но я не ошибался: легкое движение над вершинами деревьев заметила и моя собака. Она, как и утром, насторожила уши и, нервно поводя мордочкой, старалась что-то услышать, узнать.

И тут вечерний сумрак над лесом снова ожил, снова таинственный силуэт поскользил над вершинами деревьев и мягко спланировал сверху вниз за еловые лапы…

Собака кинулась следом и часто подала голос. В густых еловых ветвях действительно кто-то был живой, смелый, не боящийся ни ночи, ни морозов.

Летяга

А на другой день, еще раз обыскав все вокруг, увидел я на снегу, под березой желтые катушки помета теперь точно знал, что здесь, около дуплистой осины, живет тихий лесной зверек — летяга.

Это она отсиживалась днем в дупле и только в сумерки выбиралась на прогулку. Это она, расправив свой парашютик — перепонки между лапами, плавно скользила — планировала в вечернем небе.

А позже встречал я и следы летяги под елками на снегу. Это были легкие следки, очень похожие на следы небольшой белочки, только не такие чистые и аккуратные, как у настоящих белок, — летяга часто бороздила лапками рыхлый снег.

Почему не покинул этот зверек голодный лес, как покинули его белки и мыши? Почему не отправился в дальнее кочевье вслед за другими?

А зачем путешествовать этому зверьку — парашютисту? Семена ели и сосны не главный для него корм. В лесу всегда есть осиновые почки, ольховые и березовые сережки — а ведь это основная пища летяги.

Так и дожидался я теперь весны в глухом северном лесу — тайге вместе с этим зверьком летягой. И радовался я каждой встрече с ним, как радуются встрече с хорошим, добрым человеком.

Только вот беда: пуглив и осторожен зверек летяга. Не будет он, как белка, завидев собаку или человека, недовольно топорщить хвостик и сердито «цокать» на непрошеных гостей.

Не будет летяга любопытно высматривать, кто это пожаловал к ней в гости; заслышит, завидит она человека и тут же скроется в дупле, в старом птичьем гнезде или замрет — затаится среди густых ветвей…

А потому и встречи с этим зверьком были у меня очень редкими…

Снегов А.

Обыкновенная летяга или полетуха (Pteromys volans) — небольшой грызун семейства беличьих. Видовое название лат. volans означает «летучий», «летающий».

Летяга внешне похожа на небольшую короткоухую белку, но между передними и задними лапами у неё имеется широкая кожная складка, покрытая шерстью — летательная перепонка, играющая роль несущей поверхности при прыжках.

Размножение летяги изучено плохо. У самки один раз в год рождается по 2 — 4 детеныша. Беременность длится 4 — 5 недель. Первый выводок появляется в апреле — мае, второй — в конце июня — начале июля. Детеныши голые и слепые; прозревают в 15-дневном возрасте.

На 36 — 41 день жизни впервые выходят из гнезда. По достижении 43 — 45-дневного возраста начинают совершать первые прицельные прыжки, с 50-дневного — планировать. После 50 дня жизни полностью переходят на взрослое питание и становятся самостоятельны.