Содержание
Мужик и его жена
Мужик и кикимора
Жил-был на селе мужик-бобыль, и задумал он жениться.
«Что, — думает, — за жизнь моя такая, бейся в работе один- одинешенек, как знаешь. А будет у меня жена в доме, станет работу справлять, — все же мне легче будет!..»
Ну, вот, подумал, погадал, да и женился.
И попалась ему жена и собой-то невидная, и кривая, да вдобавок ко всему еще и ленивая. Он ее работать заставляет, а она от работы отнекивается. Он ей говорить начнет, а она будто и в толк ничего не берет.
Мужик и его жена
Ни хлебов не поставит, ни обеда не сготовит, ни одежды не починит, ни избы не приберет, — вот какая хозяйка!
Вот как-то муж ей и говорит:
— Слышь-ка, жена, ты хоть бы прясть села, коли ничего другого делать не хочешь.
— Ладно, что же, — говорит жена, — к этому делу у меня сызмальства охота была! Только ты сперва сходи в лес да вырежи мне мотовило.
Мужик-то на радостях, что жена его к делу приспособится, скорешенько собрался в лес мотовило вырубать.
А жена уж и испугалась, что муж мотовило вырубит, принесет домой и заставит ее работать.
Побежала она другой дорогой в лес вперед мужика, притаилась за деревом и ждет мужика.
Вот приходит муж в лес, выбрать деревцо и только тяпнул топором разок-другой, как заплакала его жена, застонала и говорит ему глухим — голосом:
«Не секи меня, мужик, на мотовило, а не то твоя жена умрет!»
Услыхал это мужик, подивился и топор опустил. «Что же это такое, неужели мне жены лишиться из-за мотовила?
А жена-то уж и за ум взялась, на работу, слышь, ее потянуло! Нет, не стану я мотовило вырубать. Не замай (не задевай, не тронь), жена за другую какую-нибудь работу примется!»
Заложил мужик топор за пояс и пошел домой. А жена опять опередила его, окольными путями пробралась домой и встречает мужа.
— Ну, что, муженек, — спрашивает, — принес мотовило?
— Куда там, — говорит мужик, — только, было, стал я дерево рубить, слышу вдруг, словно какой-то тайный голос говорит, что ежели я дерево срублю, так ты помрешь. Ну, мне и стало жаль тебя!
— Ох, муженек, — говорит жена, не слушай ты этого голоса, а пойди-ка наутро опять в лес и выруби мне мотовило!
Пошел муж наутро в лес, а жена, как и накануне, забежала вперед его, спряталась за деревом, и только мужик раз-другой по дереву топором ударил, она и застонала.
— Ой, мужик, не руби дерево, не вырезай мотовила, не то жена твоя умрет!
И опять на мужика раздумье нашло.
«Не стану я мотовила вырезать, — думает, жаль будет, если жена у меня умрет, ишь, она у меня какая на работу ретивая: и смерти не боится, — на работу рвется».
Так ни с чем и вернулся мужик домой.
А жена прежде его окольными путями домой забежала, вышла к нему навстречу, да и спрашивает:
— Ну, что, муженек, вырезал мотовило-то?..
— Нет, жена, — говорит мужик, — опять меня тот же голос упреждал, что коли я, вырежу мотовило, так ты умрешь. Ну, мне тебя и стало жаль, я и не стал мотовила вырезать.
— Ох, муженек! — говорит хитрая жена, — не слушай ты этого голоса, сделай милость, выруби ты мне мотовило. Уж очень на работу меня позывает, — хоть и умереть, да поработать.
«Ну, — подумал мужик, — жаль жену изобидеть: одна у нее отрада — поработать всласть; не хочу я ей быть помехой в таком деле. Вот она говорит, хоть бы и умереть, да поработать! Ладно, будь, что будет, а завтра поутру я ей мотовило вырежу!»
На третий день пошел мужик снова в лес, а баба забежала вперед, села за кустом, и только, было, он взмахнул топором как жена из-за куста и давай его путать:
— Ой, не руби, мужик, дерева, не то жена у тебя умрет!..
— Ну, — говорит мужик, — что же теперь делать, ежели ей так уж хочется работать, что и смерть не страшна. Видно, такая доля ей на роду написана.
И как его баба не молила мужа, как ни просила не рубить дерева, не послушался ее мужик, вырубил мотовило и понес его домой.
Нечего делать, опять забежала баба вперед домой, встречает мужа.
— Ну, что, принес, муженек?
— Принес, женушка! Принес, вот какое славное мотовило!
— Ну, слава тебе Господи, хоть поработаю! — говорит жена, а сама про себя думает:
«Хоть бы провалился ты со своим мотовилом. Да постой, дай срок, я тебя обморочу!..»
— Ну, хозяйка, — говорит мужик, — теперь только садись да пряди. Снасть у тебя есть!
— Ладно, соколик!
Мужик на работу пошел, а жена села прясть. Да больно уж ей тошно работать, так все из рук само собой и валится.
Вот жена напряла немного, а потом большой чугун поставила в печь, налила воды, положила туда кудели (пучок волокна) чуть не до краев, а сверху прикрыла тряпицей.
Пришел мужик домой после работы.
— Ну, что, хозяйка, много напряла?
— Вон, целый чугун доверху…
Похвалил мужик жену, а она ему и говорит:
— Вот что, муженек, я весь день работала, спины не разгибала, и теперь до смерти спать хочется. А я вон пряжу вывариться поставила; посиди, родной, присмотри за чугуном.
— Не давай воде закипать: чуть мало-мало булькать начнет, ты сейчас первым делом чугун с огня составь, а то вся моя пряжа разварится, и опять кудель будет… А мне уже и моченьки нет.
— Ладно, — говорит мужик, — ложись, уж я-то укараулю.
Легла баба на печь, а мужик присел около чугуна, и давай носом клевать, потому за день работы сильно умаялся.
Баба-то не дремала, как увидала она, что мужик заснул, она поскорей с печи слезла, расплескала воду из чугуна и будить мужика.
— Вставай! — кричит.
— Ах, ты, такой-сякой! Ах, ты, ротозей. Разбойник ты этакий!.. Что ты наделал? Часу единого посидеть не мог, за огнем присмотреть!
— Глянь-ка, полюбуйся, что ты наделал. Я весь день, спины не разгибаючи, работала, а теперь вся пряжа развалилась, и осталась одна кудель. Вон только сверху еще пряжи самая малость целехонька осталась!
— Вот я тебя мотовилом-то!..
Мужик видит, что он провинился, да и говорит:
— Да ладно уж!.. Чего там! Не гневись! Прах ее побери, пряжу твою!
Ну, с тех пор мужик о пряже и не заикался жене, а той только того и надо.
Вот приходит Светлый праздник, мужик и говорит:
— Жена, а жена! Ты бы мне одежонку, какую ни на есть, справила. А то, ишь, я весь пообносился, к празднику-то и обрядить нечего.
— Ладно, хозяин, — говорит жена, прости, Бога ради, что не досмотрела за работой-то. Да не печалься, — я тебе мигом одежу справлю, да такую, какой никто и не нашивал.
Мужик обрадовался, а жена его обмазала всего дегтем, заколола курицу да петуха, ощипала их и вываляла мужика с ног до головы в перьях.
Пришел мужик в церковь, а все от него сторонятся, во все глаза на него смотрят да дивуются, что-де за пугало такое огородное в церковь пришло?
Сунулся, было, мужик в толпу, угодил на свечу: вспыхнули на мужике перья и одежда, — загорелся мужик с головы до ног и свету не взвидел, побежал домой, что есть духу, только пятки сверкают.
Прибежал мужик домой и накинулся на бабу:
— Что ты со мной, такая-сякая, наделала? Меня в церкви все сторонятся. А свечка подвернулась, я весь обгорел. Ну, постой же ты, попомнишь меня!
И задумал мужик бабу извести. Да баба сама хитра, кого хочешь обморочить. Думал-думал мужик и надумал, что ему сделать. Пошел на реку, перекинул с берега на берег две дощечки — одну-то крепенькую, а другую гнилую.
«Вот, — думает, — станем мы через реку перебираться, я и скажу ей, не ходи по гнилой доске, провалишься. А баба все на смех делает, пойдет непременно по гнилой дощечке, тут она в реку и загремит!»
Как надумал он, так и сделал.
— Вот, — говорит он жене, — не ходи, баба, по этой дощечке, она гнилая… не ровен час, подломится под тобой… А баба и пошла по гнилой доске, идет да дразнится:
— А вот и пойду… А вот и пойду по гнилой доске! Что ты со мной сделаешь?
И только сказала, провалилась под ней дощечка, — она и упала в воду…
Вернулся мужик домой, а в избе-то пусто да жутко. Ему и стало жаль своей бабы.
«Эх, — думает, — напрасно это я ее извести хотел! Привяжу я зыбку (люльку) к веревке, закину зыбку в речку, может статься, и выловлю свою бабу. Пускай она со мной живет, а то больно уж скучно одному-то».
Мужик и кикимора
Ну, вот взял он зыбку, привязал к ней веревку, которая покрепче, и закинул зыбку в реку, а сам идет по берегу и зыбку за собой волочит.
Только и чует вдруг, что попало что-то в зыбку, потому что сразу тяжело стало тащить, словно груз какой в зыбку попал.
«Никак, баба моя в зыбку-то угодила, — подумал мужик, — ишь ты, добро какое, и в воде не тонет!»
Вытащил зыбку, глядь, а там вместо бабы нечистая сила сидит, сама кикимора!
— Тфу ты, пакость какая! — говорит мужик и хотел, было, кикимору в реку выкинуть, да та, что есть силы, уцепилась за него, держится крепко-накрепко, и сама слезно его молит-просит:
— Батюшка! Родимый мой! Не кидай меня в реку… Просто житья мне там не стало от твоей жены… Как попала она в наше царство, так все у нас перемутила и меня чуть со свету не сжила. Сделай милость, спаси ты меня, избавь от злого человека. А я за то тебя награжу.
— Вон оно дело-то какое! — сказал мужик, — ну, ладно, коли так. Оставайся на земле. А чем же ты меня наградишь за это?
И говорит ему кикимора:
— За великое твое добро и я тебе добро сделаю. Пойдем вместе в город. Я стану в богатые дома забираться, стану посуду портить, в черепья бить, ссорить всех да мутить? А ты как прослышишь о том, иди в этот дом и говори: «Что вы мне дадите, я вас от нечистой силы избавлю!»
— А как сторгуешься с ними, только крикни: «Я в дом, — кикимора из дому вон!» Я сейчас же и убегу оттуда и в другие хоромы переберусь!
— Ладно, — говорит мужик, — это дело не больно хитрое — тебя выгонять!
Вот и пошли они в город, — кикимора и давай по богатым домам гулять… Заберется в дом, — ничем ты ее не выгонишь. А она и посуду портит, и в черепья ее бьет, и всюду бесчинствует, добрых людей, что тихо, мирно, в полном согласии живут, ссорить да мутит. Просто никому от нее житья нет!
Стали богатые люди такого человека по городу искать, который бы мог их от этой нечисти избавит. А мужик — вот он.
Пришел к богатым людям и говорит:
— Что вы мне дадите, господа хорошие, если я вас живым манером от этой нечисти освобожу?
— Батюшка! — говорят мужику, родной, бери, сколько следует, только освободи! Ну, хочешь сто рублей?
— Что ж, — говорит мужик, — и то деньги, и на том спасибо!
Сейчас входит он в покои боярские и зычным голосом как крикнет:
— Я в дом, кикимора из дому вон!
Кикимора, хоть бы слово наперекор, сейчас собралась в дорогу, и нет ее…
Обрадовались богатые люди, угостили мужика на славу и сто рублей ему в награду отсчитали. А мужик и доволен. Ушел и давай слушать — послушивать, где теперь кикимора опять бесчинствовать станет.
А кикимора, между тем, выбрала себе дом богаче прежнего, поселилась в нем и давай озорничать еще того хуже. До того дошла, что хозяевам впору хоть из дому вон бежать: ни есть, ни пить спокойно нельзя, да и по ночам им кикимора покою не дает. Просто сущая беда!
Да прослышали богатые люди, что есть такой человек, который может кикимору вон выгнать. Разыскали они мужика и просят его!
— Выручи, добрый человек! Просто житья нам от кикиморы постылой нет! Выкури ты ее из дому.
— Что же, — говорит мужик, — это можно! А что дадите в награду, господа хорошие?
— Да бери сто рублей, добрый человек!
— Ладно, — согласился мужик, — вошел в хоромы, да как крикнет:
— Я в дом, — кикимора из дому вон!
Кикимора опять мужику перечить не стала, живо собралась и из дому выбралась. А мужик получил сто рублей, поел, попил у господ и идет себе домой, как ни в чем не бывало.
Только дорогой и нагнала его кикимора и говорить ему:
— Ну, вот что, мужик, что я тебе обещала, то и сделала. А теперь напредки (на будущее время) ты уж меня в покое оставь и гнать меня из дому не смей. А не послушаешься меня да выгонишь вон, в те поры я тебя тоже не помилую, съем тебя целиком!
Мало времени спустя, слышит мужик, что опять кикимора озорничает стала, да теперь уже в доме первого во всем городе богача… Как быть мужику, что ему делать? Богатей прислал за ним, — слезно молит-просит пособить его горю и за труды двухсот рублей награды не жалеет…
Думал, думал мужик, чесал, чесал голову и махнул рукой напоследок на все:
— А, была не была, — пропадать, так пропадать, — пойду, вытурю кикимору из дому, а там уж мы с ней договоримся!
Только мужик в хоромы вошел, только, было, рот разинул, а кикимора как бросится к нему, да такая злющая, раззлющая.
— А, — кричит ему, — ты опять сюда пришел? Да как ты смел? Что я тебе давеча наказывала? Ну, постой же, сейчас я тебя съем!
Не струхнул мужик, смекнул, как ему быть, да и говорит кикиморе:
— Что ты, родная! Да разве я гнать тебя сюда пришел? Не гнать пришел я, а тебя упредить, что обоим нам беда будет неминучая… Слышь ты, жена-то моя из реки ушла и теперь ходит по всему городу и тебя, и меня ищет, — хочет в клочья разорвать!
Как услышала это кикимора, вся затряслась от страху, все добро свое побросала, вылетела из хором и помчалась к реке да с разлета — бух в воду, только брызги засверкали…
А мужик получил в награду двести рублей и стал жить — поживать спокойно; уж теперь-то кикиморе из рук его кривой жены было не вырваться никакими силами.
Видео: Загадка из СССР – 8 вопросов на логику с ответами
Соловей разбойник – исторические исследования таинственного персонажа
Сказка два крестьянина и счастливый случай
Сказка про купеческую жену — старая сказка
Сказка белая уточка – старинная сказка
Сказка вода и заколдованный хлеб
