Оружие и мораль у животных — истории о животных

Содержание

Косуля

Ранним воскресным утром в начале марта я гулял по Венскому лесу со своей маленькой дочкой. Мы подошли к лесной поляне.

Но прежде чем выйти на открытое место, сделали то, что сделал бы на нашем месте всякий хороший натуралист и любое дикое животное: мы внимательно осмотрелись, используя свое преимущество — быть в укрытии и все видеть.

Зайцы — бои без правил

И на этот раз вековая стратегия оправдала себя. Посреди поляны сидел большой, толстый заяц. Он сидел спиной к нам, держа уши наподобие большой римской пятерки, и даже не подозревал, что мы наблюдаем за ним, потому что ветер дул в нашу сторону.

Внимание его было поглощено происходящим на другом краю луга. Там появился второй заяц и медленными прыжками, с достоинством направился к нашему первому знакомцу.

Их встреча напоминала знакомство двух собак, она была полна достоинства и сдержанности. Потом началась «тренировка». Зайцы носились друг за другом по маленькому кругу так, что голова одного все время находилась около хвоста другого.

Эта гонка продолжалась довольно долго. Наконец сдерживаемая энергия вырвалась наружу…

Драка началась в тот самый момент, когда затянувшиеся взаимные угрозы соперников заставили нас подумать, что ни один из них не решится на открытые действия. Оказавшись лицом к лицу, зайцы встали на задние лапы и начали свирепо колотить друг друга передними.

Они подпрыгивали вверх, сталкивались в воздухе и с пронзительными криками и хрюканьем обрушивали друг на друга град пинков, которые сыпались с необычайной быстротой.

Потом снова возобновились гонки по кругу, на этот раз в еще более быстром темпе. Снова схватка, еще более озлобленная. Мы с дочкой на цыпочках подошли ближе…

Каждый нормальный и благоразумный заяц давно услышал бы нас, но эти были целиком поглощены борьбой. Весь боксерский матч выглядел настолько комично, что моя дочурка не смогла сдержать смеха. Это было слишком.

Зайцы кинулись в разные стороны, и лужок опустел. Лишь клочки пуха, белые, как летучки одуванчика, плавали в воздухе над поляной. Во всей этой сценке больше всего меня поразила свирепая ярость «кротких сердцем».

Да и в самом ли деле зайцы столь кротки? Действительно ли они «мягкосердечнее» хищников? Большинство людей считает растительноядных животных добрыми, беззлобными, безобидными, а хищников — злыми, жестокими.

Даже в волшебных сказках «безнравственные» хищники клеймятся как убийцы. Хотя, если вдуматься, охота лисицы или волка вполне оправданна и гораздо более необходима им для поддержания существования, чем охота для спортсмена.

В отношениях же к другим особям своего вида хищные животные и птицы, оказывается, гораздо более сдержанны, чем многие «безобидные» звери — вегетарианцы.

Однажды я решил скрестить африканскую светлую кольчатую горлицу с нашей дикой горлицей, несколько более хрупкой по своему сложению. С этой целью поместил их в комнатный садок.

Я не принял всерьез их стычки, которые сперва происходили на моих глазах. Как могут голуби — эти образчики любви и добродетели нанести вред друг другу? И я уехал в Вену, оставив птиц вместе в садке.

Вернулся я на следующий день — страшное зрелище предстало моим глазам. Самец лежал на полу клетки. Его шея и часть спины превратились в сплошную кровавую рану.

На растерзанном голубе, словно орел на своей жертве, сидела «кроткая» горлица и безжалостно долбила серебристым клювиком израненную спину поверженного супруга.

Когда он собрал остатки сил и сделал попытку к бегству, она снова повалила его легким толчком крыла и продолжа свою медленную, безжалостную работу. Не вмешайся я, птица, несомненно, погибла бы.

Битва зайцев, которую мы наблюдали на лесной поляне, тоже могла бы закончиться кровопролитием, если бы она происходила в клетке, где побежденный не может спастись бегством от победителя.

Если «кроткие» горлицы и зайцы наносят подобным себе такие увечья, то какие же страшные битвы происходят между хищными животными, которых природа снабдила опасным оружием для убийства? Каждый наверняка подумает так.

Волки и мораль

Давайте познакомимся с волком — этим символом жестокости и вероломства. Как относится он к особям своего же вида?

В Випснейдском заповеднике живет стая лесных волков. Спрятавшись за высокой изгородью, сделанной из сосновых бревен, мы могли наблюдать жизнь волков в обстановке, которая не так уж сильно отличается от настоящей свободы.

Однажды мы услышали грозные звуки битвы: они низки и более зловещи, чем те, которые можно слышать при собачьей драке. К месту событий мы подошли только тогда, когда битва была уже в полном разгаре.

Дрались два волка: один был огромный, старый, а другой — поменьше и, очевидно, помоложе.

Они бегали по кругу, демонстрируя превосходную «работу ног». Обнаженные клыки мелькали и щелкали беспрерывно. Челюсти одного волка были совсем рядом с блестящими белыми зубами другого.

Но пока еще ничего не случилось. Только на губах по одной — две маленьких ранки. Но вот молодой волк начал сдавать. Старый оттесняет его к изгороди. Затаив дыхание, мы ждем, что случится, когда он окажется «у каната».

Вот он ударился об изгородь, споткнулся… Старый волк уже над ним. И тут случилось невероятное, как раз противоположное тому, чего мы ждали. Неистовое кружение двух серых тел внезапно прекратилось.

Плечом к плечу, в одеревеневших и напряженных позах, оба зверя остановились вплотную друг к другу, головами в одну сторону. Морда старого волка рядом, совсем рядом с шеей молодого, а тот отвернул голову в сторону, подставив врагу незащищенную шею, свое наиболее уязвимое место.

Клыки старого волка блестят из-под злобно приподнятой губы, они в двух — трех сантиметрах от шеи соперника, где прямо под кожей проходит яремная вена (яремная вена — располагается на шее и уносящая кровь от шеи и головы).

Вспомните: в разгаре битвы оба волка подставляли друг другу только зубы, наименее уязвимую часть тела. Теперь же потерпевший поражение боец намеренно подставляет зубам соперника шею, укус в которую, несомненно, окажется смертельным.

И победитель не трогает его… Подобную сцену можно порой наблюдать, когда на улице встречаются дворняжки, два взрослых кобеля.

Собаки

Напрягши ноги, подняв кверху хвост и взъерошив шерсть, они сближаются. Собаки проходят мимо друг друга и останавливаются бок о бок в тот момент, когда голова одной находится около хвоста другой.

Далее идет церемония обнюхивания — каждая обнюхивает основание хвоста соперника. Если в этот момент одна из собак не сможет превозмочь страх, она прячет хвост между задними ногами и быстро-быстро подергивает хвостом, сучит.

Этим она как бы отказывается от своего первоначального желания быть обнюханной. Если же обе собаки остаются в позах самовосхваления, держа хвосты прямо вверх, словно знамена, церемония обнюхивания затягивается.

Все может еще разрешиться мирно, если одна из собак, а вслед за ней и другая начнут помахивать хвостами, виляя ими все быстрее. Тогда мучительная для нервов ситуация окончится просто веселой собачьей возней.

Если же этого не случилось, положение становится все более и более напряженным. Собачьи носы начинают морщиться, губы кривятся, обнажая клыки с той стороны, которая обращена к сопернику, а морды принимают отвратительное, жестокое выражение.

Затем животные свирепо скребут землю задними лапами, раздается глухое ворчание, и в следующее мгновение с громкими, пронзительными воплями собаки кидаются друг на друга.

Однако вернемся к нашим волкам, которых мы оставили в весьма напряженной ситуации. Каждую секунду вы ожидаете развязки, затаив дыхание, ждете, что вот-вот зубы победителя разрежут яремную вену неудачника.

Но ваш страх безоснователен, ибо этого не случится. Если побежденный принял позу подчинения, он в безопасности. Вы можете заметить, что победителю и хотелось бы напасть, но он просто не может!

Собака или волк, подставляющие шею своему сопернику, никогда не будут укушены серьезно. Победитель рычит и ворчит, щелкает челюстями в воздухе, иногда даже проделывает движения, словно трясет кого-то уже убитого им.

Странное «запрещение нападать» действует лишь до тех пор, пока побежденный остается в позе покорности. А так как битва прервалась внезапно, в тот самый миг, когда побежденный принял эту позу, победителю часто приходится застыть в не очень удобном положении.

Для него вскоре становится утомительным держать морду вплотную у шеи побежденного и выигравший сражение отходит. Пользуясь этим, побежденный пытается бежать.

Но это ему не всегда удается, ибо, как только он изменит свою позу подчинения на любую иную, его враг сразу же набрасывается на него, жертва вынуждена снова застыть в первоначальном положении.

Это выглядит так, словно победитель только и ждет момента, когда другой оставит позу подчинения и тем самым даст возможность ему осуществить свое настоятельное желание — укусить.

К счастью для подчиненного, его властелин к концу сражения одержим неотложным желанием оставить на поле битвы свою метку и тем самым закрепить за собой эту территорию как свою собственность.

Иными словами, он должен «поднять ногу» около ближайшего вертикального предмета. Это дает побежденному возможность удрать.

Видео: Козел винторогий бодается – козёл атакует

Ворон ворону глаз не выклюет

Старая пословица гласит, что ворон ворону глаз не выклюет, и это одна из немногих правильных пословиц. Также можно сказать, что ручной ворон никогда не клюнет в глаз и человека.

Когда Роу, мой ручной ворон, сидел у меня на руке, я специально подносил его к своему лицу так близко, что кончик его хищно изогнутого клюва почти касался моего открытого глаза.

Поведение ворона в эти минуты было просто трогательным. Нервными, беспокойными движениями птица убирала клюв от моего глаза, точно так же, как отец убирает лезвия от пытливых пальчиков своей крошечной дочери.

Только в некоторых, вполне определенных, обстоятельствах Poy не убирал свой клюв от моего глаза. У птиц чистота и порядок перьев на голове, и особенно участков вокруг глаз, во многом зависят от внимания собратьев.

Когда я полузакрываю глаза и сбоку придвигаю лицо к ворону, он понимает это совершенно определенным образом (хотя я и не могу «взъерошить перья» на голове) и сразу же начинает ухаживать за моими волосами.

При этом он ни разу не ущипнул меня: ведь у птиц эпидермис очень нежен и не выдержал бы таких грубых прикосновений. С удивительной аккуратностью он подвергает каждый волосок химической чистке, протаскивая его между створками клюва.

Он работает с той самой напряженной сосредоточенностью, которая отличает выискивающую насекомых обезьяну и оперирующего хирурга.

Это не шутка: взаимный уход за шкурой у обезьян, особенно у человекообразных, не ограничивается ловлей насекомых и чисткой шерсти, но включает также и более тонкие операции: удаление заноз (шипов, колючек) и даже выдавливание небольших нарывчиков.

Когда ворон манипулирует своим страшным клювом около открытого человеческого глаза, это — действительно зловещее зрелище, и я постоянно слышал предостережения от свидетелей этой процедуры: «Вы ничего не можете знать: ворон есть ворон».

Но я-то отлично знаю, что это совершенно невероятно, чтобы здоровый, взрослый ворон внезапно утратил свои инстинктивные «сдерживатели».

Почему собака обладает «сдерживателями», не позволяющими ей укусить в шею своего повергнутого противника? Почему у ворона есть «сдерживатели», не дающие ему клюнуть в глаз другого ворона? Почему у горлицы нет таких «сдерживателей?

Дать исчерпывающий ответ на эти вопросы почти невозможно. Нам пришлось бы, несомненно, дать историческое объяснение процессов, за счет которых эти «сдерживатели» развились в процессе эволюции.

Во всяком случае, несомненно, что они возникали одновременно с развитием страшного оружия нападения у хищных животных. Как бы то ни было, совершенно очевидно, что «сдерживатели» необходимы всем вооруженным животным.

Если бы ворон клевал в глаза самку и молодых так же, как он клюет всякий движущийся и блестящий предмет, то сейчас уже не было бы воронов на земном шаре.

Точно так же, если бы собака или волк кусали в шею своих партнеров по стае и, укусив, трясли бы в воздухе, чтобы прикончить, эти виды животных определенно были бы истреблены в очень короткое время.

Кольчатая горлица не обладает такими «сдерживателями», поскольку ее возможности нанести серьезные повреждения много меньше, а способность спасаться бегством настолько велика, что это служит достаточной защитой против всяких хорошо вооруженных врагов.

Только в искусственных условиях, в тесном заточении, когда более слабый голубь не имеет возможности улететь, становится очевидным, что у кольчатых горлиц нет «сдерживателей».

Многие другие «безвредные» травоядные становятся столь же неразборчивыми в средствах борьбы, когда оказываются в клетке.

Косуля

Самец косули, наверное, самое безжалостное, кровожадное и злобное создание, к тому же он обладает оружием — рогами, которые тем более опасны, что животное пускает их в ход без всякого ограничения.

В природе это отсутствие контроля объяснимо, ибо даже самая слабая косуля убежит от ударов быка. В зоопарке быка косули можно оставлять с самками того же вида только в очень большом загоне.

Если загон невелик, самец рано или поздно загонит самку или другого, более слабого самца в угол и забодает насмерть.

По статистике, опубликованной Нью-Йоркским зоопарком, ручные косули ежегодно причиняют гораздо больше неприятностей, чем львы и тигры, главным образом потому, что непосвященный не может расценивать медленное приближение самца косули как начало нападения.

Внезапные удары начинают следовать один за другим и с неожиданной силой. Положение человека, очутившегося лицом к лицу с косулей, крайне плачевно.

Тем более, что он, разумеется, постесняется звать на помощь до тех пор, пока кончик одного из рогов не окажется в его теле!

Так что примите мой совет — если прелестный ручной самец косули, играя и грациозно покачивая рогами, приближается к вам, отступите в безопасное место.

Теперь судите по справедливости, кто «добрее»: мой друг ворон Роу, который, я уверен, никогда не сможет клюнуть меня в глаз, или «кроткая горлица», которая почти до смерти замучила своего супруга?

Кто беспощаднее: самец косули, который распорет брюхо даже самке или другому быку своего же вида, если они не способны убежать, или волк, который не может укусить своего ненавистного врага, когда тот просит пощады?

Профессор Конрад Лоренц, известный австрийский зоолог, посвятивший жизнь изучению поведения животных.