Сказка охотник и леший

Жил в одном поселке молодой охотник промысловик. Ловкий был стрелок и места звериные хорошо знал, и удача ему в промысле была — жил безбедно, и отца с матерью, стариков, своими промыслом кормили.

Вот, один рази зимой вышел он на охоту. Бродил-бродил по лесу: никакой дичи-зверя не попадается, хотя в такие глухие места, в неведомые он зашел, где и ему, — на что уже он всю округу хорошо знал — бывать не приходилось.

Заблудиться охотник не боялся: на компас, да на собаку свою, Шарика, вполне надеялся. И без добычи не хотел домой возвращаться: никогда этого с ними не бывало.

Так-то и шел он все дальше и дальше. Уже три дня минуло, как он из дому вышел, — все нет ничего.

«Что за диво такое, — думает охотник, не леший ли надо мной шутит, зверя от меня угоняет?»

Только он это вымолвил, a дело уж к ночи было, как засвистит, как захохочет, заревет в бору неведомо что…

Охотник так и обмер: волосы у него дыбом стали, уронил он винтовку, а пес его, Шарик, завыл, хвост поджал и под ноги ему забился. И вдруг, видит охотник: бежит прямо на него стадо лисиц такое, что и счета ему нет, а впереди невиданной величины лиса, вся, как смоль, черная, стадо ведет.

Пробежали лисицы, а за ними стадо сохатых (лосей), тоже несметное, и впереди лось, о каких охотнику и слышать не приходилось: аршин (аршин — 0,71 м.) пяти высотой, а рога у него, словно лопаты, на самом крестце лежать.

За сохатыми — медведи, и ведет стадо страшный, огромный медведь, весь седой, со здорового быка величиной… Стало быть, довелось охотнику звериных князей увидать, а это, известно, — не к добру. Где уж тут стрелять!

Делать нечего, подобрал охотник винтовку и пошел назад в ту сторону, где его селенье было. Шел-шел, надо бы и знакомым местам показаться. Идет, а бору все конца нет, и известные приметы не показываются. Запас, что из дому взят был, закончился, насилу-насилу охотник чуть живой от голода бредет.

Наступили вечер, остановился охотник на ночлег, глядь, а он опять на том месте, где вчера звериных князей видел. Вот беда: значить, целый день кружил!

Огляделся он хорошенько и видит, что недалеко от него стоить лось, к дереву привязанный. Он подошел, убил лося, поужинал хорошо, переночевал у костра, а на другое утро, запасся говядиной, опять к дому пошел… И что это за диво? К вечеру опять на том же самом месте очутился…

Переночевал и опять пошел, к вечеру смотрит: опять все там же. «Чудное дело! Не спроста это! — думает охотник. — Дай, завтра пойду не назад к дому, а вперед.»

Так и сделал на утро. Шел охотник, шел, а лес все гуще, все более дремуч… Вдруг видит он, что на поляне стоить избушка, из трубы ее дымок курится. Стал охотник к избе подходить, а Шарик как завизжит, кинулся назад в чащу, сидит там, поджал хвост и воет, ни за что на поляну выходить не хочет.

В то самое время распахнулась дверь избушки и выходить из нее старик, да такой, что, взглянув на него, сразу понял охотник: отчего собака, Божья тварь, в кусты спряталась. Большой, дебелый (крепкий, большой) старик. Туловище все не то шерстью, не то мхом обросло, и весь: и лицо, и волосы длинные, и тело — сплошь зеленые.

Вышел старик из двери, обернулся, глянул на охотника и скрылся в лесу. Ну, диво! Охотник постоял на месте, подманил собаку, та ничего, пошла. Охотник был не из робкого десятка и пошел к избе. «Двух смертей не бывать, — думает, — одной не миновать!»

Вошел он в избу. Изба, как изба, только образов нет, а в углу сидит девица, собой такая красивая, и прядет звериную шерсть.

— Здравствуй, добрый человек, — говорить она охотнику. — Насилу-то мы тебя залучили (зазвали).

— А ты кто такая будешь, красавица?

— Садись-ка за стол, отведай моего угощения, а там я тебе все расскажу.

Как отдохнул охотник, стала ему девица рассказывать.

— Я, — говорит, — богатого Соликамского купца дочь. Родители меня очень любили, но, когда я еще маленькой была, вышел вот какой случай: раз подавала я батюшке в жаркую пору стакан квасу. Несла я квас, как-то споткнулась и уронила стакан.

— А батюшка, — продолжала рассказ девица, — он очень горячий был, как крикнет тут на меня: «Разиня, ничего сделать не умеешь! Ступай к лешему!» И что же ты, добрый человек, думаешь?.. С неосторожного слова и сталось.

— На другой день пошла я с подружками в лес по ягоды. Вдруг этот самый зеленый дед, который сейчас отсюда вышел, схватили меня и унес сюда… Тут я у него, у Лешего, и живу, вот уж десять лет минуло. Обиды от него не вижу, кормит он меня, холит, ветру дунуть на меня не дает, только скучно мне все одной да одной, без людей.

— Заметил он, должно быть, что я от тоски хиреть стала, и говорить недавно: «Хочешь, я тебя замуж выдам, приведу тебе сюда милого друга из рода людского, чтобы ты не скучала?» А как я согласилась, вот он, Леший, и заманил тебя сюда, и нарочно он своих слуг, звериных князей, со звериными стадами выслал к тебе навстречу, чтобы тебе, охотнику, показалось в этих местах жить, зверей в волю бить.

— Эх, — говорит девушке охотник, — рад бы я тебя, красавица, за себя замуж взять, да неужели нам с тобою отсюда, от Лешего, во век не выбраться, крещеных людей никогда не видать?»

A девица ему отвечает:

— Не тужи, милый друг, скажи только Лешему, что ты согласен всю его волю исполнить, а уж как уйти отсюда, я знаю способ, благо с тобой есть собака. Смотри только, чтобы она, как Лешего здесь учует, не убежала в лес, да не пропала. Лучше всего, сейчас же запри твоего пса в клеть, что позади избы стоит.

Как девушка научила, так и сделал охотник: запер собаку в клеть.

Немного времени спустя засвистело, захохотало в бору, входит в избу Леший.

— Благодарствуй, дедушка, — говорит ему девица, — я за этого человека согласна замуж идти.

— А ты, — спрашивает охотника зеленый старики, — согласен на ней жениться, здесь со мною всегда жить и моими зверями владеть?

Охотник согласился:

— Что-ж, — говорит, — я тоже не прочь, коли ты научишь меня, как делать, чтобы звери сами ко мне приходили.

Леший снял со стены берестяную дудку:

— Вот, — говорит, — тебе за женой в приданое мое, Лешего дудка. Как войдешь в глушь лесную, свистни в нее, к тебе всякие звери сбегутся: бей себе любого. Только не тронь звериных князей: их вам, людям, трогать опасно, да и звери переведутся, если звериного князя убьешь.

Стал охотник у Лешего жить. Только, в скорости и говорит ему девица, купеческая дочь:

— Смотри, милый друг: должно быть оттепель скоро будет, старик-то все подремывать начал. Он в оттепель всегда крепко засыпает. Как заснет он, сейчас я отрежу у него клоки волос от его зеленой бороды.

— Ты этот клок привяжи твоему псу на хвост, бери пса на веревку, и побежим. Будет пес чуять Лешего позади себя, так станет от него бежать. Пес либо издохнет по дороге со страха, либо нас из леса к твоему дому выведет.

Так и сделалось. Настала оттепель, и как заснул Леший, охотник с девицей пустились бежать, куда их Шарик, за веревку привязанный, повели. Бегут они день, стал мороз крепчать.

— Беда, — говорит девица, — не проснулся бы Леший, не погнался бы за нами.

Нечего делать, пошли и ночью, а мороз все крепчает… Вдруг, в самую полночь засвистело, загрохотало сзади них, зашумели деревья, заревели дикие звери: гонится за ними Леший.

— Ох, беда неминучая, — говорит охотнику девица, — не уйти нам от него! Одно спасенье: снимай крест с шеи, заряжай им скорее твою винтовку и бей крестом нечистую силу. Если попадешь в лоб, тогда придется Лешему нас в покое оставить. А простой пулей ему ничего не сделаешь.

Только успел охотник зарядить винтовку, как ему девица наказала, набежал на них зеленый старики.

— Стойте,- гремит, — не уйти вам от меня!

A стрелок уже прицелился, ударил, и вонзился серебряный тельный крест Лешему в самую середину лба. Заревела нечистая сила так, что земля дрогнула, вековые сосны свалились, как подрубленные. Только охотник с девицей Лешего и видели…

На другой день благополучно добрались они до поселка, где жил охотник, а отсюда вскорости поехали и на Камскую-Соль к родителям девицы. Так купец с купчихою обрадовались, когда дочь увидели, что и рассказать невозможно!

А как узнали, где она пропадала и как через охотника на крещеный мир вернулась, — без спора согласились выдать ее за него и большим приданым наградили.

Началось тут у них гулянье. Целую неделю до свадьбы пировали, да еще после, столько же. И стал охотник с молодой женой-красавицей жить, поживать, добра наживать, да лиха избывать.

А на охоту, хоть и была у охотника волшебная дудка, ходить бросил, чтобы к Лешему как-нибудь в лапы не попасться.