Одолела мужика бедность: работает, старается, а все, зачастую, в доме хлеба ни куска нет, ребятишки, мал — мала меньше, плачут да есть просят.
С утра до вечера бьется мужик как рыба об лед, а все ничего нет. А у него был брат богатый, в другом селе жил, хлебом торговал.
Вот, раз и говорит бедный жене:
— Дайка пойду я к брату, попрошу его: не поможет — ли чем?
Пришел к богатому:
— Братец родимый, помоги ты сколько-нибудь моему горю! Жена и дети без хлеба сидят, по целым дням голодают.
— Поработай у меня эту неделю, тогда помогу, — говорит богатый.
Принялся бедный за работу: двор чистит, лошадей холит, воду возит, дрова рубит. Через неделю дает ему богатый ковригу хлеба:
— Вот тебе за труды!
— И на том спасибо, — говорит бедный, поклонился и хотел было домой идти.
— Постой, — говорит богатый, — приходи завтра ко мне в гости и жену приводи: ведь завтра мои именины.
— Эх, братец! Куда уж мне: к тебе придут купцы в сапогах да в шубах, а я в лаптях хожу да в худом полушубке.
— Ничего, приходи, и тебе будет место.
— Спасибо братец, приду.
Воротился бедный домой, отдал женке ковригу и говорить:
— Слушай, жена! Завтра нас с тобой в гости зовут.
— Куда?
— К брату, он завтра именинник.
— Ну что же, надо идти.
На утро встали они и пошли. Пришли к богатому брату, поздравили его и сели в углу на лавку. За столом уже много гостей сидело. Всех их угощает хозяин на славу, а про бедного брата с женой — и думать забыл.
Те сидят, да только посматривают, как другие пьют и едят. Кончился обед, стали гости из-за стола выходить, хозяина с хозяюшкой за хлеб-соль благодарить.
И бедный тоже поднялся с лавки, кланяется брату в пояс. Гости поехали домой навеселе: шумят, песни поют. A бедный, как пошел, так и ворочается натощак.
Идут они с женою путем-дорогою, дело к вечеру, холодно, ветрено, тучи все небо покрыли.
— Давай-ка, — говорит бедняк жене, — и мы запоем какую-нибудь песню!
— С чего это ты петь вздумал? Люди поют оттого, что сладко поели, да много выпили, а мы с тобой ушли не солоно хлебавши.
— Нет, жена, все-таки я у брата на именинах был, без песен мне стыдно идти. Как я запою, так всякий подумает, что и меня угостили.
— Пой, коли есть охота, а я не стану.
— Запел мужик песню — и слышится ему: точно чей-то голос, да такой тоненький, да жалобный, сзади подпевает. Он перестал петь и спрашивает жену:
— Это ты подсобляла мне петь?
— Нет, и не думала.
— Так кто же?
— Не знаю.
— А ну-ка, запою еще да послушаю.
Он опять запел и опят тот же голос слышится. Остановился бедняк и говорит:
— Эх, знать, это мое Горе мне петь помогает!
А Горе и вправду отзывается:
— Я, хозяин!
— Ну, Горе, пойдем с нами вместе.
— Пойдем, хозяин, я и без того от тебя не отстану.
Пришел мужик домой, а Горе зовет его в кабак. Тот и говорит:
— У меня денег нет.
— Ох ты, мужик недогадливый! Зачем тебе деньги? Вишь, на тебе полушубок надет, а на что он тебе? Скоро лето придет: все равно носить не станешь. Пойдем — а в кабак, да полушубок по боку.
Пошел мужик с Горем в кабак, и пропили они там полушубок. На другой день Горе заохало, с похмелья голова болит, и опять зовет хозяина винца испить.
— Денег нет, — говорить мужик.
— Да на что нам деньги? Возьми сани да телегу, с нас и довольно.
Нечего делать, не отбиться мужику от Горя. Взял он сани с телегой, потащил в кабак и пропил.
На утро Горе еще пуще заохало, зовет хозяина опохмелиться. Мужик пропили борону и соху. Месяца не прошло, как он все спустил, даже избу свою соседу заложил, а деньги в кабак снес.
Горе опять пристает к нему:
— Пойдем да пойдем в кабак!
— Нет, Горе, воля твоя, а тащить нечего.
— Как нечего? У твоей жены два сарафана: один оставь, а другой продай.
Продал мужик сарафан, деньги пропил и думает:
«Вот когда чист! Ни кола, ни двора: ни на себе, ни на жене!»
Поутру проснулось Горе и видит, что у мужика нечего больше взять, и говорит:
— Хозяин! Ступай к соседу, попроси у него пару лошадей с телегами.
Пошел мужик к соседу:
— Дай, — просит, — на время пару лошадей с телегами, я на тебя хоть неделю за то проработаю.
— На что тебе?
— В лес за дровами съездить.
— Пожалуй, возьми, только не велики возы накладывай.
Привел мужик домой пару лошадей, сел вместе с Горем в телегу и поехал в чистое поле.
— Хозяин, — спрашивает Горе, — знаешь — ли ты на этом поле у дуба большой камень?
— Как не знать!
— А когда знаешь, поезжай прямо к нему.
Приехали они на то место, остановились и вылезли из телеги. Велело Горе мужику поднимать камень, мужик поднимает, Горе подсобляет. Подняли камень, а под ним яма, доверху золотом насыпана.
— Ну, что глядишь? — говорит Горе. — Таскай скорей в телеги!
Мужик принялся за работу и насыпал обе телеги золотом, все из ямы повыбрал до последнего червонца. Видит, что уж больше ничего не осталось, и говорит:
— Посмотри-ка, Горе, никак там еще деньги остались?
Горе наклонилось:
— Где? Я что-то не вижу.
— Да вон, в углу светятся!
— Нет, не вижу.
— Полезай в яму, так и увидишь.
Горе полезло в яму. Только что спустилось туда, а мужик и накрыл его камнем.
— Вот так-то лучше будет! — говорит. — Коли взять тебя с собою, так ты, Горе — горемычное, и эти деньги пропьешь.
Приехал мужик домой, свалил деньги в сундук, лошадей отвел к соседу, и стал думать: как бы себя устроить.
Купил лесу, выстроил большие хоромы и зажил богаче своего брата. Подошли его именины, он и поехал звать брата с женой в гости.
— Ишь, что выдумал! — говорит богатый, — у самого есть нечего, а еще именины справляешь!
— Ну, когда-то было нечего есть, а теперь, слава Богу, всего довольно. Приезжай — увидишь.
— Ладно, приеду.
На другой день богатый брат собрался с женою, и поехал на именины. Смотрят, а у бедного-то хоромы новые, высокие, не у всякого купца такие есть.
Угостил мужик их, употчевал, напоил всякими медами и винами. Вот, богатый у брата и спрашивает:
— Скажи, пожалуйста, какими ты судьбами разбогател?
Мужик рассказал ему по чистой совести, как привязалось к нему Горе — горемычное, как пропил он с Горем в кабаке все свое добро до последней ниточки. Только и осталось, что душа в теле, как Горе указало ему клад в поле у дуба и как он от Горя избавился…
Завидно стало богатому.
«Дай, — думает, — поеду к тому дубу да выпущу Горе на белый свет: пусть оно, до тла разорить брата, чтобы не смел он передо мной своими богатством чваниться».
Отпустил богатый жену домой, а сам в поле поехал. Подъехал к дубу, стал заступом камень сворачивать, и только что наклонился над ямой, а Горе выскочило и уселось ему на плечи:
— А! — кричит. — Ты хотел меня здесь уморить! Нет, теперь я от тебя ни за что не отстану.
— Слушай Горе, — говорить купец. — Это не я, а мой брат засадил тебя под камень. Я нарочно пришел, чтобы тебя выпустить.
— Нет, врешь, один раз обманул, в другой не обманешь!
Крепко насело Горе богатому купцу на плечи. Привез он его домой, и пошло у него хозяйство и вкривь, и вкось. Много добра в кабаке ушло.
«Этак неладно жить, — думает купец. — Довольно потешил я Горе, пора-бы и развязаться с ним».
Пошел купец на широкий двор, обтесал два дубовых клина, взял новое колесо и накрепко вбил клин с одного конца во втулку. Приходит к Горю:
— Что ты, Горе, все на боку лежишь?
— А что — ж мне больше делать?
— Пойдем на двор в прятки играть.
Вышли на двор. Сперва купец спрятался — Горе его нашло. Потом пришел Горю черед прятаться.
— Ну, — говорит, — меня нескоро найдешь, я хоть в какую щель забьюсь.
— Куда тебе! — говорит купец. — Ты в это колесо не влезешь, не то что в щель.
— А вот смотри.
Влезло Горе в колесо, а купец взял с другого конца забил во втулку дубовый клин, подняли колесо и забросили его в реку. Горе потонуло, и стал купец жить по-старому, по-богатому.
Видео: Загадки из СССР
Сказка жена доказчица и клад
