Жил-был в одной деревне мужичок добрый да смирный, и была у него жена, злая, сварливая, а пуще всего у жены язык длинный был, чуть с мужем повздорит, тотчас побежит по людям, на всю деревню его осрамит, нажалуется, всякой напраслины наплетет.
Житье их было бедное, да мужик бы не тужил, кабы в доме мир был. Не тут-то было! День-ото-дня баба злей становится. Пробовал муж поучить ее, просил раз даже старосту усовестить ее, а она того наплела, что ему же досталось. Что делать? Хоть ложись да умирай!
Подошло в дом так, что хлеба нет, а баба кричит:
— Вареников подавай! Кику рогатую купи (женский головной убор, два выступа спереди напоминают по форме рога), сарафан новый! Не то тебя, пьяницу, лентяя, со свету сживу!
А мужичок с утра до ночи на работе пропадал, и не только вина, — крохи хлеба во рту не было. Взяла его обида кровная…
«Нет, — думает, — лучше живому в землю закопаться, чем такую жизнь вести!»
Сказал, взял лопату и пошел из дому. Отошел недалеко и хотел уж яму копать.
«Нет, — думает, — она тут и мертвому мне покою не даст, — пойду дальше».
Шел, шел и увидел полянку при дороге.
— «Вот тут! — думает.»
Выбрал он местечко подле большого куста и давай яму копать. Копал, копал, вдруг слышит, что-то звякнуло. Нагнулся, глядит, — котел. Открыл, а он полон деньгами, — должно, в старые времена разбойники его здесь зарыли. Обрадовался мужичок находке:
«Вот, — думает, — теперь совсем другая жизнь пойдет!»
Взял он котел и хотел домой идти, да вспомнил про жену: как с ней быть? Она по всему свету расскажет, и люди подумают, что он ограбил кого, а коли до старосты либо до барина дойдет, — не развяжешься.
Думал, думал мужичок, и надумал:
«Пропадай лучше и деньги совсем, чем на себя горшую беду навести.»
Положил он котел на место и давай его закапывать. Совсем было засыпал яму, да жалко стало денег, выкопал котел опять и понес было, да опять жены испугался, и положил котел обратно. Опять денег ему жаль.
А возьмет котел — жены страшно. То зароет мужик котел, то выроет. Умаялся он под конец, сел и плачет.
Шел той дорогой солдатик с войны возвращался. За плечами пустой ранец, за душой ни полушки, да, видно, нрав веселый: идет и песни поет. Увидал он мужичка.
— Ты о чем, мужичок?
— Эх, служивый, не знаешь ты моего горя!
— А что?
— Да был я мужик работящий, в деревне в почете был…
— Какое же тут горе? — говорит солдат, — это дело хорошее».
— Хорошее, да не очень: извела меня жена злая, во всяком деле доказчица.
— Ну, мужичок, это плохое дело!
— Не вытерпел я, взял, да и ушел из дома…
— Это хорошо ты сделал.
— Хорошо, да не очень: порешил я себя в землю закопать.
— Ну, это плохо.
— Плохо, да не совсем.
— Как так?
— Да стал я копать, и котел с деньгами нашел.
— Ну, мужичок, это совсем хорошо.
— Хорошо, да не очень.
— А что?
— Боюсь я деньги домой нести: жена везде расславит и на меня напраслину взведет, а коли до барина дойдет, и деньги отнимут, и мне достанется.
— Твоя правда, — говорит солдат, — это дело совсем плохо. Жаль мне тебя, мужичок, надо выручить тебя.
— Выручи, служивой, — просит мужичок, — половину денег тебе отдам, только надоумь, как быть.
Подумал солдат и говорит:
— Человек я не корыстный, и денег твоих мне не надобно, а вот погулять я не прочь бы, да и с дороги притомился. Коли моя затея удастся, так я погощу у тебя денька три, а ты меня покормишь, чем Бог пошлет.
Пообещался мужичок.
— Ну, — говорит солдат, — скажи мне наперед, что за человек у вас староста.
— Нечего Бога гневить, — отвечает мужик, — у нас староста хороший: хмельного в рот не берет и с родным братом в большой дружбе живет.
— Ну, а барин?
— И барин не плохой, только родом он из простых, говорят, так уж очень обидчив.
— Ну, — говорит солдатик, — коли так, мужичок, твое дело выгорит. Зарывай пока деньги на старое место да иди домой, а я тебя недалеко провожу и что делать накажу.
Зарыли и пошли. Дорогой говорит солдат мужику:
— Придешь домой, про деньги все жене расскажи. Спросит она, почему не взял, скажи, что куст не велел.
— Какой куст?
— Ну, это уж не твое дело, ты только скажи, какой куст. А как пойдете вы котел вырывать, ты ничему не дивись, а когда домой с котлом пойдете, я к вам на плечи свалюсь, и ты не признавай меня.
Мужичок и это обещал.
— Ну, теперь, мужичок, как бы нам свинью достать?
— Зачем тебе свинью?
— Ну, это опять дело не твое, ты только достань.
Побежал мужичок к деревне, поймал свинью на задворках и привел ее к солдату. Отыскал солдат при дороге старое дерево с большим дуплом и засадил в него свинью.
— Ну, пока прощай, мужичок!
Солдат вернулся, а мужик домой пошел. Вошел он в избу, увидала его жена и пошла:
— Ах ты такой-сякой, пьяница, где ты пропадал?
Пустила она в него для начала метлой.
— Эх, женушка, — отвечает мужик, — кабы ты знала, где я был, не так бы меня встретила!
— И то не так! — кричит жена, а сама за полено берется.
— Да ты погоди сердиться: ведь я целый котел денег нашел.
Как услышала это жена, и полено выронила. Кинулась она к мужу, кроткой овечкой сделалась:
— Миленький, хорошенький муженек, расскажи, где!
— А ты никому не скажешь?
Стала баба клясться, божиться, что никто от нее слова не услышит. Рассказал ей мужичок, как было дело.
— Ах ты, милый, хороший мой! Высыпай скорей денежки-то.
— Да у меня их нет.
— Как нет? — и взялась было опять жена за полено.
— Я их не взял, мне куст брать не велел, — говорит мужичок.
Начала его жена ругать:
— Ах ты, ворона этакая! Куста испугался, дуралей! И того сделать не мог! Сбирайся сейчас, пойдем за деньгами: я-то уж не побоюсь куста!
Живым манером собрались они и пошли. Шли, шли, стали подходить к дереву с дуплом и слышат, будто свинья хрюкает, а никого нет. Остановилась баба и говорит мужу:
— Слышишь, никак дерево-то хрюкает?
— Что ты? — говорит муж. — В уме ли? Где это слыхано, чтобы деревья хрюкали?
Озлилась баба на него:
— Я тебе говорю, хрюкает! Не перечь мне! — и хотела по привычке пустить в мужа чем-нибудь, да ничего под рукой не оказалось.
Пошли дальше. Издалека завидел их солдатик, залез в самую середку куста, ветками прикрылся, сидит и знака не подает.
Подошли муж с женой к яме, стали котел вырывать.
Только взялись они руками за котел, слышится голос:
— Не тронь котла!
Удивилась баба, а мужичок признал голос солдата, да вида не подал.
— А почему это не трогать? — кричит баба.
Опять голос говорит:
— Староста деньги клал, когда пьян был, у брата он их обобрал.
Обозлилась баба на мужа:
— Чего стал, ротозей? Глупого куста слушаешь! Тащи котел!
Взялись они за котел и опять слышат голос:
— Не тронь котла!
Посинела баба от злости.
— A почему еще?
— Староста с барином вместе крали, за то их на конюшне драли.
— Ну, — говорит баба, — это давно уже было, не боюсь ни старосты, ни барина! Тащи котел!
Вытащили они котел и пошли домой, — себя от радости не помнят. Мужик котел тащит, а баба по пальцам уж высчитывает, сколько обнов себе купить.
Идут и по сторонам не глядят, а солдатик выбежал из-за куста да вдогонку за ними. Забежал он кругом, им навстречу, залез на дерево у самой дороги, сидит, дожидается.
Только они под деревом показались, он прыг им на плечи, свалили их с ног, да сами не удержался. Подымается с земли и охает.
— Простите, — говорит, — люди добрые, коли зашиб невзначай! Ну и далеко же от вас до неба! Летел, летел!
Мужичок солдата признал, да виду не показывает, а баба хоть обозлилась, да очень уж ей любопытно стало.
— Неужели ты вправду, — говорит, — служивой, с неба?
— Прямыми путем, — отвечает солдат.
— Да как же ты туда попали?
— Ох, не говорите! В чужедальней стороне мы воевали, притомился я после жаркого боя, и лег отдохнуть на высокой горе, да в темноте не разглядел, где лежу, и лишь под утро разобрал, что на облаке, а тут подхватило меня ветром, понесло, да на небо и занесло.
И понес солдат околесицу, врал он, врал, а баба уши развесила:
— Да что там? Да как там?
Солдат-то старается: всем, дескать, на небе хорошо, только вот насчет провианта плохо: облака одни едят, да все сладкие. По родному хлебушке соскучишься, а вина так и в помине нет.
Подходят к деревне. Стала баба звать солдата с дороги закусить, а тому того только и надо.
— Спасибо, — говорит, — подкреплюсь маленько: облака какая же пища!
Пришли домой, накупили вина, угощения и давай пировать. Пируют день, пируют другой, кругом соседи дивятся, а баба помалкивает. На третий день не выдержала: начала кричать, ругать мужика, а потом и солдата.
Подле солдата мужик прихрабрился, да посмеивается. Озлилась баба и кричит:
— Вон пошли, мужики! Я теперь барыня, не хочу с вами сидеть!
Пуще смех солдата разбирает, и мужичок не трусить. Совсем озверела баба:
— Коли так, — кричит, — ничего не пожалею, всех по миру опять пущу, все пойду старосте расскажу, — и ушла.
Испугался мужик. А солдат говорит:
— Ты, мужичок, не бойся: ничего из этого не выйдет. Твой ответ: знать не знаю, дерево не хрюкало, куст не говорил, солдат с неба не валился. А пока что, денежки припрячь в другое место!
Так и сделали. Прибежала баба к старосте и бух в ноги:
— Заступись, отец родной! Извел меня мой пьяница, разбойник: который день гуляет, а меня избил, из дому выгнал.
Подивился староста:
— Да на какие же он деньги пьет? Ведь вы люди небогатые!
— Как на какие! Он, мошенник, целый котел денег на господской земле стащил, вот и гуляет!
Велел староста привести мужика. Привели.
— Ты что ж это, братец, золото находишь, a мне не докладываешь?
— Помилуйте, — говорит мужик, — да она рехнулась… Какое золото? В глаза не видал.
— Как не видал? Я сама с тобой там была.
— Где это? — спрашивает староста.
— Там, маленько подальше того места, где дерево хрюкало.
— Что ты, матушка! Да разве деревья хрюкают? — подивился староста.
— Хрюкают.
А мужик говорит:
— Ты после этого скажешь, что кусты говорят?
— Говорят. Сама слышала, что говорят.
— Что ты, тетушка, какую нелепицу несешь! — говорит ей староста.
— Да когда ж это было?
— Когда? Да вот тогда, как солдат с неба свалился.
— Сами видите, — говорит мужик, — что баба сдурела.
Видит староста, что баба и впрямь завралась.
— Ступай, — говорит, — тетка, проспись лучше, чем людей морочить.
Света невзвидела баба со злости.
— Так вот как! — кричит. — Вы его укрываете! Все вы воры, потатчики (тот, кто потакает)! Я ведь знаю, что деньги-то вы клали, в пьяном виде у брата их обобрали.
Хоть и добрый староста человек был, а тут не вытерпел. Сам он в рот капли вина не брал, брата до смерти любил, и вдруг такая напраслина!
Кликнул он десятника и велел ему маленько поучить бабу, чтобы добрых людей даром не обижала, да в холодную посадить.
Житье настало солдату с мужиком в доме: тишь да гладь, да Божья благодать! Только не долго так было: выпустили бабу из холодной, прибежала она домой злей прежнего, увидала, что муж с солдатом сидят благодушествуют, и кричит:
— Коль так, себя не пожалею! Видно, староста вам потатчик, побегу к барину: он тебе, мошеннику, задаст!
Пошла.
— Не бойся, — говорит солдат мужичку, — ничего тебе не будет! Только денег ей в руки не отдавай, трать их помаленьку. A мне уж на родину пора. Спасибо тебе за угощенье да за ласку.
Опечалился мужичок: больно по душе ему солдатик пришелся. Стали они прощаться, а на прощанье солдатик и говорит:
— Смотри, денег ей не давай, спрячь! А коли про меня спросит, так скажи, что опять на небо улетел и деньги с собой захватил. Так лучше будет.
Пообещал мужичок, и солдат ушел.
Прибежала баба к барину и повалилась ему в ноги:
— Явите божескую милость, заступитесь! Извел меня разбойник-муженек: пьянствует, меня из дому гонит.
— Да на какие же деньги он пьет?
— Как на какие! Да он, ваша милость, целый котел денег из земли выкопал.
— Как же он смел мне об этом не доложить? — крикнул барин и велел мужика позвать.
Мигом мужика притащили.
— Ты что же это, мужичок, деньги на моей земле находишь, a мне не докладываешь?
— Знать не знаю, ваша милость, о каких деньгах спрашивать изволите.
— Как, — кричит баба, — ты опять отпираться? Опять скажешь, что дерево не хрюкало, куст не говорил, солдат с неба не валился?
— Батюшка барин, — говорит мужик, — сами слышите, какую баба нелепицу несет! Где это видано, чтобы деревья хрюкали, кусты говорили, с неба солдаты валились?
Задумался барин.
— И впрямь, — говорит, — ты нас, баба, морочить меня вздумала.
— Вот барин, — говорит мужичок, — ей и староста то же сказал, а она опять за свое.
Обозлилась тут баба.
— Староста, — говорит, — такой же вор, как ты: он деньги у брата обобрал, когда пьян были.
— Ну, — говорит барин, — ты злая баба, опять врешь! Старосту я знаю, он вина в рот не берет и брата любит.
Позеленела баба со злости:
— Эх, батюшка барин! Вы того знать не можете: когда те деньги крали, то давно было; вас тогда еще на конюшне драли.
Не взвидел света барин от такой обиды! Он и без того не любил, как напомнят, что его родители из простых были, а тут его совсем за сердце схватило.
Сам надавал он бабе в потылицу (затылок), да еще слугам приказал постегать ее для памяти, а мужика отпустил с миром.
Вернулась баба домой, присмирела дня на два, а потом опять принялась за мужа:
— Говори, куда деньги девал!
— Солдат взял.
— А где солдат?
— В облака улетел.
Обозлилась баба еще пуще, и начала в мужика поленьями швырять. Перебросала охапки две, а он все свое твердит: улетел солдат, да и только.
Опять тяжелое житье настало мужику. Дома жена его изводит, а по улице идет, так на солдата грозится, на облака поглядывает.
— Эх, — говорит, — кабы мне его, вора, мошенника, один раз увидать!
— Камнем, так камнем, чем ни попадя, зашибу!
Вот так шла она раз по полю да наверх все глядела, и не заметила ямы глубокой под ногами: бултых в нее, только ее и видели. А мужичок женился на другой и зажил припеваючи.
Видео: Загадки из СССР
Сказка счастливая копейка
