В одной бедной деревушке на самом краю стояла маленькая избушка. Жили в этой избушке вдова с сыном. Муж вдовы, мужик неглупый, работящий, умер, а в сыне мало ей проку было: никакое дело у него не спорилось.
А уж добр он был до глупости, так в соседях за дурака и слыл. Жили они так бедно, что иную пору поесть нечего было. Было у вдовы всего на все два рубля, что после мужа остались, да берегла она их до последней крайности.
Вот раз с неделю заработка не было. Сперва им соседи помогали, а потом и те помогать перестали. Терпели бедняки, терпели, три дня ничего не ели.
Наконец, мать и говорить сыну:
— Делать нечего, сынок, иди в город, купи муки и припасу. Дам я тебе на это половину наших денег: не с голоду же пропадать нам!
Отдала она ему половину денег, и он пошел. Дорога была дальняя. Шел он, шел, вдруг видит, — идет навстречу человек, тащит на веревке собачку лохматенькую, видом невзрачную.
— Куда ты, добрый человек, собачку ведешь? — спрашивает наш молодец.
— Топить негодную.
— За что?
— Да шаловлива очень стала: ничего съестного положить нельзя, сейчас стащит. Уж я ее учил, учил, весь тын разворотил, все колья об нее обломал, ничего не помогает.
Жалко стало доброму молодцу собачку.
— А не продашь ли ее мне? — спрашивает.
— Что ж, пожалуй! Давай за нее целковый.
Подумал, подумал молодец, всего и денег-то было у него, что один целковый, да собачку-то очень жалко… Отдал он деньги тому человеку, взял себе собачку и пошел обратно домой.
Приходит.
— Ну что? — спрашивает мать, — купил?
— Купил, матушка.
— Ну, давай скорей сюда! Сейчас и обед сготовим.
Показывает ей сын собачку. Так и ахнула мать, и начала его ругать:
— Самим есть нечего, а ты собак покупаешь, последние деньги за них отдаешь!
Делать нечего, начали они опять в нужде биться. Долго ли, коротко ли, пришло опять тяжелое время, хоть умирай. Думала вдова, думала, вынимает последние деньги и дает их сыну.
— Ступай, сынок, в город, купи всякого припасу: не в моготу больше терпеть!
Собрался сын в дорогу, а мать и наказывает:
— Смотри, опять собаку не купи, а не то и домой лучше не приходи!
— Нет, матушка, не буду больше собак покупать.
Пошел. И правда, хоть много ему на дороге собак попадалось, ни одной не купил, матушкин завет помнил. На грех остановился он у реки. Смотрит, поймали мальчишки кота, навязали ему камень на хвост, да и раскачивают, чтобы в реку бросить.
— Что вы, негодные, делаете? — кричит молодец.
— Не мешай, дядя, не твой кот!
— Да за что вы его?
— Шаловлив больно: сметану ли, молоко ли, поставить нельзя, а мать на нас думает… Кот молоко пьет, а мать нас бьет. Так ему и надо!
Жалко стало молодцу кота, а котишка так жалобно мяучит.
— Отдайте его, ребята, мне!
— Пожалуй, возьми за целковый!
Подумал молодец:
«Деньги последние… Что матушка скажет?»
Да вспомнил он, что она про котов ему ничего не говорила, отдал деньги, взял кота и пошел домой.
Как увидела мать, что сын за негодного кота последние деньги отдал, заплакала и говорит:
— Не исправить мне тебя! Ты нас обоих с голоду уморишь! Ступай в чужие люди, поучись, как на свете жить, пропитанье добыть.
Погоревал парень, не хочется ему из родительского дома уходить, да что поделаешь? Сбираться недолго, взял пустую котомку да палку в руки, обнял матушку, попросил ее, чтобы лохматенькую собачонку, да кота поберегла до него, и пошел.
Много он исходил, но нигде на работу попасть не может, да и дела никакого не знает. Ходил по городам, ничего не сыскал, и пошел с горя в лес.
Идет молодец лесом, а навстречу ему старичок.
— Куда, молодец, бредешь?
— Иду по свету работы искать.
— Тебя-то мне и надобно! — говорит старик, — ты будешь у меня дрова рубить, да печи топить.
Пошел за ним молодец, и пришли они в самую середку леса, в старикову избушку. Поселился у старика молодец и, натерпевшись горя, принялся за работу усердно.
Проработал он ни мало ни много — ровно три года. Под конец и говорит ему старик:
— Ну, молодец, работник ты хороший, теперь ступай счастья пытать, а прежде за свою службу получи.
Повел он его в чуланчик, а в чуланчике стояли два кувшина: один доверху червонцами насыпан, а другой простой водой налит.
— Вот, — говорит старик, — бери себе любой за труды!
Как ни прост был молодец, а догадался, что тут дело не спроста, как бы, взявшись за деньги, да счастья не потерять!..
Купить сказки на AliExpress
И взял он кувшин с водою, поблагодарил старика и пошел. Долго шел молодец мимо сел и деревень, через реки и горы. Кувшин с водою он берег, воды не тратил, а пил из речонок и ручьев, где попадется.
Дорогой все смеялись над ним: вот, дескать, дурак, какую невидаль таскает. Зашел он, наконец, в сторону пустынную. Не стало видно ни сел ни деревень, даже ни травки, ни кустика, — кругом только песок голый, а солнышко нестерпимо палит.
Идет молодец день, идет другой; ни речки, ни ручья нет нигде, а жажда томит лютая. Но не трогает он воду из кувшинчика.
«Подожду», — думает, — «может, какая речонка встретится!»
Идет молодец еще, совсем невмоготу ему стало, а куда ни глянь, — везде песок ровный, не на чем глаз остановить, только изредка кой-где кости людские, да звериные валяются.
Чувствует молодец, что коли жажду не утолить, недолго проживешь, и думает:
«Для того, видно, мне и кувшин дан, чтобы от смерти спастись… Что бы я теперь с золотом то стал делать?»
Решил он еще до вечера потерпеть. Когда стемнело, увидел молодец огонек вдалеке. Пошел он к огню… Что за чудо! Среди голых песков горит костер угольев, на костре сидит царевна красоты неописанной и жестоко от жара мучится.
— Спаси меня, — говорит царевна, — добрый молодец: залей злой огонь, я тебя богато награжу!
Недолго думая, принялся молодец заливать огонь водою из кувшинчика, про жажду забыл, и всю воду вылил. Сошла прекрасная царевна с костра, кинулась обнимать и благодарить доброго молодца.
— Я, — говорит, — дочь змеиного царя. В детстве, еще змейкой, малого ребенка я ужалила, и положено мне было за это наказание — сидеть на костре и на огне мучиться, пока кто-нибудь через голую пустыню с великим трудом воды не пронесет и той водой жару не зальет.
— Много здесь людей прошло, но никто не догадался воды пронести, даже сами они от жажды помирали. Пойдем теперь к отцу. Будет он тебе на радостях всякие богатства предлагать, а ты ничего не бери и проси только змеиное колечко, что у него на мизинце увидишь.
Тут царевна ударилась о землю, оборотилась маленькой змейкой и покатилась колечком по пустыне. Пошел молодец за нею. Долго ли, коротко ли, очутились они в змеином царстве.
Змеиный царь обрадовался, молодца накормил и стал награждать его богатствами и каменьями самоцветными. Не берет ничего молодец, а просит у него колечко с мизинца.
Делать нечего, отдал ему царь змеиное колечко. Поблагодарил добрый молодец и пошел. Идет он обратным путем: песками пустынными и думает, какая в этом колечке сила есть. Снял он его с правой руки, вертел, вертел, да и надел на левый мизинец.
Откуда ни возьмись, — двенадцать молодцов, один в одного, как братья родные.
— Что изволишь приказать, хозяин?
— Какой же я вам, — говорит молодец, — хозяин? У меня и хозяйства-то всего, что собачка Лохматка, да котик шершавый.
— У кого колечко змеиное, тот и хозяин наш, а мы рады стараться!
— Ну, а не можете ли вы мне еды, да питья достать?
Не успел он глазом моргнуть, а уже перед ним столы раскинулись, всякими яствами уставленные.
— Теперь что прикажешь?
— Ничего пока.
Передел молодец колечко на правую руку, наелся, напился досыта и пошел дальше. Шел он, шел, утомился и думает:
«Чего ради, я себя мучаю? Спрошу — ка молодцов, не достанут ли они мне какую ни на есть лошаденку!»
Перекинул он колечко на левую руку, а молодцы уж тут как тут.
— Что изволишь приказать, хозяин?
— Не поможете ли мне, братцы, до дому добраться?
Не успел он промолвить, как они уже подхватили его. Смотрит, сидит он дома на печи, ноги свеся.
— Ну, молодцы!
Спрятал парень колечко и слез с печки.
— Здравствуй, матушка!
— Сынок ты мой родименький, откуда ты?
Стали они обниматься, целоваться. Рассказал он ей про житье свое, только про змеиное колечко не упомянул. Пошла мать на погребицу поискать, нет ли чего съестного, сынка с дороги покормить.
А он, как мать вышла, приказал молодцам стол накрыть да кушаньями уставить.
Нашла старуха на погребице кринку кислого молока, внесла ее в избу, да и остолбенела: сроду она таких яств не видала.
Сын ничего не сказал, усадил мать и начал ее потчевать. Наелись, напились досыта, а остатки отдали коту да Лохматке. Наголодались собачонка с котиком, ели до отвала, а потом улеглись на солнышке приятные разговоры разговаривать.
— Что, — говорит собачонка коту, — нашему хозяину за доброту Бог богатство послал. Кабы не он, меня бы старый хозяин в реке утопил.
— А меня мальчишки поймали да на хвост мне камень навязали, кабы не хозяин, только бы меня и видели. Такой наш стал злой народ, — говорит кот.
На том и уснули. Уснул и наш молодец. На другое утро зовет он мать:
— Ну, матушка, надумал я жениться!
— Что же, — говорит мать, — дело доброе: хозяйка молодая в доме будет.
— Так вот иди ты, матушка, к нашему батюшке царю во дворец и проси, чтобы отдал он за меня свою дочку.
Так и присела старуха.
— Что ты, — говорит, — сынок, Господь с тобою! Аль спросонья? За такую смелость сначала мне шею накостыляют, а потом и тебе несдобровать.
— Не бойся, матушка, иди: ничего такого не случится!
Спорила старуха, спорила, видит, что ничего с сыном не поделаешь, оделась почище и пошла. Приходит к царю.
— Так и так, государь: есть у меня сынок, не больно талантлив, не шибко умен, а сердцем добрый. Не отдашь ли ты за него свою дочку красавицу?
«Что это?» — думает царь, — «Одурела, знать, старуха!»
— Да что же он, твой сын, может, богат очень?
— Ну какое, государь, богат! Мы крестьяне, люди бедные, у нас и скота-то всего собачка Лохматка да котик шершавый. Хотел было царь рассердиться и старуху расказнить, да смех его взял.
«Должно быть, либо из ума выжила, либо вместе с сыном круглые дураки.»
Подумал, подумал царь и молвил ей на смех:
— Пожалуй, отдам я дочку за твоего сына; только пусть прежде он выстроит золотой дворец, и чтобы от его до моего дворца был серебряный мост с золотыми решетками.
А по бокам моста чтобы были сады неописанной красоты, в них росли бы деревья небывалые, летали бы птицы невиданные, пели бы песни неслыханный. Да чтобы было все в одну ночь сготовлено. А не будет, не прогневайтесь, с обоих вас велю тогда головы снять, чтобы неповадно было никому над царем смеяться.
И отпустили он ее. Помертвела со страха старуха, в глазах помутилось, подкосились ноги, не найти ни двери, ни дороги. А бояре ей вслед так со смеху и покатываются.
Приходит старуха домой и ревмя-ревет:
— Погубили ты, сынок, наши головушки! Говорила я тебе: не след нам, мужикам, в царские дворцы соваться!
Расспросил сын в чем дело, что ответил царь; пересказала ему старуха царский заказ.
— Ну, матушка, — говорит, — коли так, не печалься! Ляжем-ка спать: утро вечера мудренее. Завтра увидим, что нам делать.
Дождался он, когда старуха заснула, вышел на крыльцо, перекинули с руки на руку кольцо, и мигом молодцы явились.
— Что прикажешь, хозяин?
— Чтобы был завтра на месте избушки золотой дворец, а от этого дворца до царского, серебряный мост с золотыми решетками, а по бокам чтобы росли сады неописанной красоты, росли бы деревья небывалые, летали бы птицы невиданные, пели бы песни неслыханные.
— Все будет исполнено в точности, хозяин!
Залег молодец спать. Утром просыпается он с матерью, и места признать они не могут: под ними перины пуховые, одеяла шелковые, над ними потолки по голубому полю серебряными звездами усыпаны, золотыми столбами подперты, а кругом стены самоцветными каменьями выложены.
От избушки и следа не осталось. Вышли они на крыльцо, глядят, а от царского дворца серебряный мост тянется, по бокам сад цветет красоты неописанной, из сада дивное пенье доносится.
Тут наш молодец перекинул колечко на левую руку, и явились молодцы.
— Всем ли, хозяин, доволен?
— Молодцы ребята! За дворец спасибо!
— Рады стараться, хозяин!
— А теперь достаньте-ка нам с матушкой дорогую одежду!
Мигом переоделась старуха с сынком, да и пора уже было: чуть свет в тот день царя бояре разбудили.
— Посмотрите, ваше величество, какой за ночь небывалой красоты дворец вырос, а от него к нам серебряный мост тянется!
Бросился царь к окну и диву дался, откуда такая красота. Наскоро оделся он и позвал с собой дочку по серебряному мосту погулять.
На полдороге повстречали они старуху с сыном. Старуху царь признал, а сын ее оказался красавцем писаным.
— Ну, — говорит царь, — молодец твой сын! Коли так, я своему слову верен: получай царевну!
И подвел он ее к доброму молодцу. А молодец уже давно с нее глаз не сводит: такая красота, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Осмотрели дворец, сады, дивное пение послушали и вернулись к царю.
Тут скоро и за свадьбу принялись; поженились и зажили молодые в золотом дворце припеваючи. Живут они в мире и согласии. С одним только царская дочка помириться не может, что муж ее простой мужик был. А наш молодец до сей поры никому ни одним словом про змеиное колечко не обмолвился.
Дивится жена, что он все ее прихоти исполняет, какие хочешь богатства достает, а откуда — неведомо. Вот и стала она его допытывать.
Долго крепился молодец, но она так принялась целовать его, миловать да умасливать, что не выдержал он, и рассказал ей про колечко змеиное.
Той же ночью взяла она потихоньку у мужа колечко и перекинула его с руки на руку. Явились двенадцать молодцов.
— Что прикажешь, госпожа наша?
— Пусть опять на этом месте будет старая избушка, и муж пусть в ней мужиком остается, а золотой дворец с мостом и всем, что в нем есть, перенесите в неведомое царство, в мышиное государство, чтобы глаза мои больше этого мужика не видали, и он бы меня найти не мог.
Все по слову ее так и сделалось. Проснулся на другой день добрый молодец, глядит, — ни дворца, ни жены нет, на нем самом лохмотья надеты. Лежит он в старой избушке, а подле мать-старушка, да Лохматка с котом.
Заплакали они горькими слезами, а тут еще беда: старый царь, как увидел, что пропали и дворец, и богатство, и дочери нет, распалился гневом на добра молодца, обозвал его колдуном, приказали схватить его и лютой смертью казнить.
Пришли из дворца бояре со стражею и увели молодца к царю. Как молодец ни просили, ни молили, только и вымолил: повелел царь казнь отменить, а молодца в каменную яму посадить.
Сидит наш молодец в каменной яме, тяжелыми цепями окован. Сперва ему мало есть давали, а потом и вовсе перестали. Сидит он и смерти ждет.
На ту пору собачка Лохматка, да котик шершавый сидят в старой избушке и беседу ведут.
— Вот так дела, — говорит котишка, — жили мы во дворце в неге да в холе, а вот теперь очутились опять на воле!
— Да по мне, — говорит собачка, — на воле-то лучше, только вот хозяина жалко!
— И мне жалко, — говорит котик, — слышал я, что хотели ему голову срубить, а потом решили в яму посадить.
— Да! После дворца в яме-то несладко! — говорит Лохматка.
Помолчали. Поднялась вдруг собачонка.
— Не пойти ли нам? Может, чем и поможем хозяину!
— Дело, — говорит котик, — он нас от смерти спас: надо ему за услугу заплатить.
Сказано-сделано. Побежали товарищи. Долго они проискали, пока нашли почитай в самой земле окошечко. Почуяла Лохматка, что тут хозяин. Сели они под окошечком и стали его на разные голоса кликать.
Услыхал добрый молодец.
— Кто вы такие? — спрашивает.
— Мы твои верные слуги — собачка Лохматка да котик Шершавка. Не надо ли тебе чего, хозяин?
— Ох, братцы, совсем с голоду помираю!
— Потерпи, хозяин, мы тебе еды достанем!
Побежали добрые товарищи на базар и отыскали торговку с хлебом и пирогами.
— Погоди, — говорит Лохматка, — тут нам добром не дадут! Я вцеплюсь бабе в подол, она отбиваться начнет, а ты хватай пироги, да улепетывай.
Так и сделали. Пока баба отбивалась, про корзинку-то и забыла, а котики набрал пирогов, да и был таков. Догнала его потом Лохматка, принесли они пироги, побросали в окошечко, накормили хозяина.
— Теперь, — спрашивают, — не нужно-ли еще чего?
— Эх, братцы, кабы теперь водицы напиться!
— Потерпи, хозяин, раздобудемся!
Побежали товарищи и увидали по дороге мужика, в кувшине квас несет. Как набросится на него Лохматка, он ее отгоняет, а кувшина из рук не выпускает.
— Постой, товарищ, — говорит котик, — тут уж я за дело возьмусь!
С этими словами котик прыг на шею мужику и вцепился в него когтями. Поставили мужик кувшин на землю и стали кота руками отдирать, а собачка подхватила кувшин да бежать.
Немного погодя, догоняешь ее котик, насилу, насилу они кувшин дотащили, в окошечко опустили и хозяина напоили. Посидели друзья под окошечком, вот котик и говорит хозяину:
— А что, нельзя ль тебя, хозяин, как-нибудь отсюда вытащить?
— Ох, братцы, невозможно это дело: крепки тяжелые оковы, еще крепче стены каменные. Не спастись мне, видно, пока не верну себе колечко змеиное.
— Какое колечко?
Рассказал им добрый молодец про змеиное колечко.
— Надобно, — говорит котик, — попробовать его отыскать!
— Ох, трудно это дело! Да ты не робей, хозяин: может, и отыщем! Только нужно тебе побольше еды всякой натаскать, чтобы до нашего прихода было тебе чем жить.
Сказано-сделано. Натаскали товарищи хозяину всякой еды, с ним простились и в путь пустились.
Много исходили товарищи по белу свету: где ни спрашивали, никто не знает, где находится такое колечко. Измучились товарищи, наголодались, нахолодались, впору хоть назад ворочаться. Да как хозяина в яме оставить? Жалко!
Подумали, подумали и опять пошли. Вот идут раз они пустынным местом, есть хочется, а пищи никакой не попадается.
Завидел котик мышку, кинулся за ней и хотел ее разорвать, а она как замолит жалобным голосом:
— Не ешь меня, котик я тебе пригожусь!
— И то правда, какая в ней еда, — говорит Лохматка, — пусти ее!
— Хорошо, — говорит котик, — отпущу я тебя, только скажи наперед, не слыхала ли ты, где находится колечко змеиное.
— Как не слыхать? Сама не раз своими глазами видела.
— Где же оно?
— Оно на пальчике у молодой красавицы-царицы, а живет та царица в золотом дворце, а дворец тот находится в нашем царстве, мышином государстве.
— А не проведешь ли ты нас в ваше царство?
— Ох, далеко это, надо море переплывать!
Пошли они. Шли, шли, и дошли до синего моря… Как переплывать? Задумались товарищи. Увидала мышка, что у большого дерева кора отстала, и подгрызла ее. Свели они ту кору на воду, поплыли на ней через море, к тому берегу пристали, кору к берегу травкой привязали и пошли дальше.
Пришли они в мышиное царство, нашли золотой дворец и стали думать да гадать, как змеиное колечко достать. А носит его молодая царица, день и ночь не снимает. И так и сяк думали. Котик к царице подбирался; царица котика ласкает, а колечка не снимает.
Вернулся котик печальный.
— Вот, — говорит, — незадача!
А Лохматка чуть не плачет.
— Стоп, — говорит котик, — надумал: надо на озорство пускаться. Ты, собачка, иди во дворец заберись да под золотой умывальник ложись. Как увидишь, что царица колечко снимает, так не зевай, хватай, а я свое дело знаю.
Побежала собачка во дворец, а котик пошел, вывалялся в саже черным-черно — только на его шерсти не видно. Увидала его царица и стала гладить. Вдруг как глянула на руки, они все в саже.
Рассердилась царица, прогнала кота и побежала руки мыть. Сняла она колечко и положила его на золотой умывальники. Тут как выскочит Лохматка, схватила колечко, да во все лопатки, а котик за ней.
Вдогонку ими кричат:
— Держи, лови!
А их уже и след простыл. Прибежали они к морю и смотрят, а трава порвалась, и кора уплыла. Как назад плыть? Котик в воду лесть боится. Думали, думали.
— Вот что, — говорит Лохматка, — ты, котик, садись ко мне на спину, да крепче держись, я тебя перевезу. А кольцо в рот возьми, да смотри не вырони. Так и сделали.
Вот плывут они по морю. Откуда ни возьмись, — малая птичка подлетела и ну кота носом в голову долбить. Терпел, терпел котик, — сил нет. Лапой отмахнуть боится, как бы в воду не свалиться, а зубами огрызнуться, — кольцо боится выронить.
А птичка так и долбит. Уж коту кровь глаза застилает, терпеть сил не хватает. Огрызнулся кот, чуть только раскрыл рот, как кольцо в воду упало, и птичка улетела. Так, доплыли до берега, первым делом спрашивает Лохматка, цело ли колечко.
Повинился котик и рассказал свою беду. Рассердилась собака:
— Дабы знала, до берега бы тебя не тащила, давно бы утопила!
Заплакал котик, а собачка сидит на берегу да от злости на море лает. Вдруг показался из воды большущий рак.
— Что ты, — говорит, — собака лаешь, моих детей пугаешь?
— Погоди, — говорит собака, — то ли еще будет! Затем я и лаю, что собак сзываю: как все соберутся да за вас возьмутся, будет вам всем на орехи!
— Послушай, — говорит ей рак, — не зови ты собак, пожалей моих детушек! Я лучше тебе какую-нибудь службу сослужу.
— А коли так, — говорит Лохматка, — найдите в море кольцо, что мой товарищ выронили. Так и быть, помилую!
Нырнул рак в воду, собрал всю свою породу и говорит:
— Братушки, детушки, идите кольцо искать, а то придется нам пропадать!
Немного погодя, вернулись раки, кольцо принесли и отдали его собаке. То-то радость была! Товарищи помирились и в путь-дорогу пустились.
Долго ли, коротко ли, пришли они в свое царство. Прибежали они к каменной яме, а хозяин их чуть жив, не чаял уж их видеть. Бросили они ему колечко в окошечко.
Только добрый молодец надел его на левый мизинец, как молодцы уж тут как тут.
— Что прикажешь, хозяин?
— Давайте мой золотой дворец на старое место!
Мигом выполнили это молодцы.
— Теперь, — говорит молодец, — царицу в яму, а меня во дворец.
Не успел он молвить слова, как уже все готово. Надел он кольцо на правую руку, поблагодарил Лохматку с котиком и пошел к старому царю. А тот уже идет ему навстречу.
Раным рано его бояре разбудили.
— Посмотрите, — говорят, — ваше величество, золотой-то дворец опять на старом месте!
Подошел царь к окну, глазам не верит. Пошел он по серебряному мосту, a навстречу ему, ни дать ни взять, идет его зять.
Удивился царь. Рассказал ему тут добрый молодец все по порядку, как дело было. Рассердился царь на дочь, что она такого доброго человека обидела, и сам у него прощенья просил за то, что напрасно в яму посадил.
После этого пошли они молодую навестить. Стали подходить к яме и слышат, что плачет царевна, да приговаривает:
— Не буду больше!
Пожалел ее молодец, выпустил на белый свет. Упала она перед ним и просит простить ее, вину позабыть. Немного погодя, они совсем помирились.
Полюбила царевна мужа с той поры без памяти, не наглядится на него, не налюбуется.
На радостях старый царь пир задал. Собрался на тот пир весь крещеный мир. Пировали в обоих дворцах, сады горели в огнях, то и дело музыка гремела. Пили, ели, песни пели, а простому народу выкатили сто бочек пива да сто бочек меду.
И я там был и ел, и пил, а уж кого там кормили сладко, так это кота да Лохматку.
Купить сказки на AliExpress
Видео: Загадка чей кот Мурзик?
Сказка вода и заколдованный хлеб
