Содержание
От «Кон-Тики» до «Тигриса»
Древний шумер
Шумер – Бахрейн
Треугольник Дилмун – Маган – Мелухха
Через «Море муссонов»
Некоторые итоги
В конце 1977 года из иракского городка Эль-Курна, расположенного у слияния Тигра и Евфрата, отправилась в путь большая тростниковая серповидной формы ладья. На ее борту — экспедиция норвежского исследователя Тура Хейердала.
В состав экспедиции входили ветераны хейердаловских плаваний в Атлантике: врач Юрий Сенкевич из Советского Союза, штурман Норман Бейкер из США и итальянский путешественник Карло Маури.
Впервые с Хейердалом плыли: моряк торгового флота из ФРГ Детлеф Зойтцек, мексиканский археолог любитель Герман Карраско, мастер подводных фотосъемок японец Тору Сузуки, кинооператор из США Норрис Брок, переводчик Рашад Салим из Ирака и студенты: норвежец Ханс Петер Бьён и датчанин Асбьёрн Дамхаус.
На навигационной карте курс тростникового судна, названного «Тигрисом» в честь реки, на берегах которой существовала древнейшая цивилизация, был проложен через персидский залив.
Дальше предполагалось плыть в Аравийском море так долго и далеко, как удастся. Идея совершить такое плавание возникла у Хейердала давно, она логически вытекала из всей его необычайной, романтической деятельности исследователя и первооткрывателя…
От «Кон-Тики» до «Тигриса»
Тур Хейердал поставил задачу смоделировать исторические события, происходившие на просторах океанов и морей много веков и даже тысячелетий назад.
Выдвинув гипотезу, что заселение островов Полинезии шло не только из Азии, но и со стороны Америки, Хейердал в 1947 году организовал в Тихом океане экспедицию на плоту «Кон-Тики», сооруженном по древнеперуанским образцам из бальсовых бревен.
Плот из бальсовых бревен.
Этим плаванием он показал, какими конкретно океанскими путями могли пользоваться примерно два тысячелетия назад южноамериканские индейцы, чтобы попасть на полинезийские острова.
Экспедиция завершилась у архипелага Туамоту. Плот сел с наветренной стороны на риф, и волны прибоя разбили «Кон-Тики».
В это слабое звено блестяще в целом проведенной экспедиции вцепились многочисленные оппоненты Тура Хейердала, доказывая, что высадка маломаневренного плота, плывущего с востока, на любой полинезийский остров всегда сопряжена с риском для жизни.
В ответ Хейердал вместе с археологом Эмилио Эстрада провел в эквадорском заливе Плаияс эксперимент, доказывающий, что бальсовые плоты (такие, на каких плавали в инкский и доинкский периоды), снабженные парусом и выдвижными швертами, вполне маневренны и даже могут ходить против ветра.
«Кон-Тики» сел на риф лишь потому, что участники экспедиции не смогли в процессе плавания раскрыть до конца секрет древних мореходов в управлении плотами.
Известно, что инки-мореходы плавали не только на плотах из бальсы, но и на тростниковых судах. И читатели «Путешествия на «Кон-Тики», наверное, помнят о колебаниях Хейердала перед началом тихоокеанского рейса: на чем плыть — на бальсовом плоту или на хрупкой на вид тростниковой лодке?
Предпочтение было отдано плоту, но отвергнутая тогда тростниковая лодка отнюдь не забыта. Изучая различные источники по древнему мореходству, Хейердал пришел к выводу о том, что именно на тростниковых судах были совершены древнейшие трансокеанские плавания.
«Для многих исследователей активное мореплавание начинается с Колумба, — говорит Хейердал. — Пора расстаться с представлением, будто в средние века все было лучше, чем в древности. Лично я убежден, что тростниковое судно древних превосходило деревянные суда со шпангоутами колумбовых времен».
Изучая рисунки на стенах пирамид и наскальные рисунки, изображающие лодки из папируса, Хейердал с помощью известного специалиста по древнему судостроению Бьёрна Ландстрёма построил «бумажный кораблик» «Ра», отправившийся в 1969 году в плавание из древнейшего марокканского порта Сафи к берегам Америки.
Корабль «Ра».
Мореходность папирусной ладьи, ее способность к многомильным переходам были в общем-то доказаны этим плаванием, хотя оно и завершилось не совсем удачно: участники экспедиции были вынуждены перейти с полузатопленной ладьи на борт яхты далеко от берегов Америки.
На следующий год на папирусной ладье «Ра-2» Тур Хейердал и его товарищи, пройдя в Атлантике 3270 миль от африканских берегов, оказались у Антильских островов.
Рейсы через Атлантику — по-видимому, не только экспериментальное доказательство мореходности папирусной ладьи, но и аргумент в пользу древних, как минимум односторонних, контактов между Старым и Новым Светом.
Любопытно, что спустя два года после окончания плавания на «Ра» все еще держащиеся на плаву связки папируса были обнаружены у берегов Норвегии, куда их принесло теплое Нордкапское течение — ветвь Гольфстрима.
Центров тростникового судостроения в древнем мире, видимо, было несколько: на южноамериканском континенте, «папирусная цивилизация» Древнего Египта и самый древний, вероятно, центр — на азиатском континенте.
И если Хейердалу пришлось поискать на африканском материке материал для сооружения моделей древних судов, поскольку в низовьях Нила папирус больше не растет, то в Азии все решилось просто.
В южном Ираке есть настоящие тростниковые джунгли. Местные жители и в наши дни строят из тростника берди и дома и серповидные лодки, похожие на ладьи Древних жителей Междуречья.
Карта-схема с маршрутом экспедиции Тура Хейердала на «Тигрисе».
Древний Шумер
Специалисты считают, что тростниковое судостроение на азиатском континенте развивалось еще в те далекие времена, когда на месте нынешних южных заболоченных земель Ирака плескались волны Персидского залива.
Тигр и Евфрат тогда впадали в залив порознь, не сливаясь, как сегодня, в полноводный поток Шатт-эль-Араб («Река арабов»). На берегу залива и выше по течению Тигра и Евфрата в начале IV тысячелетия до нашей эры возникли города — государства предшественников ассирийцев и вавилонян — шумеров.
Есть предположения, что шумеры пришли на земли Двуречья из центральных горных районов Азии, и, видимо, поэтому они, поклонявшиеся горным богам, сооружали похожие на вершины гор ступенчатые пирамиды — зиккураты. Дошедшие до нас предметы материальной культуры свидетельствуют о высоком уровне шумерской цивилизации.
Археологи также обнаружили прямоугольные торговые печати с изображениями животных, типичных для Индии: слона, носорога, гавиала — остромордого крокодила.
В расшифрованных шумерских текстах встречались фразы о кораблях, прибывших из страны Мелухха (так, по мнению датского археолога Д. Бибби, называлась древняя Индия) и доставивших в Шумер рис, хлопок, лес, а также золотой песок, жемчуг, бусы из сердолика.
А цилиндрические шумерские печати археологи находили в долине Инда. Эти факты, конечно, говорят в пользу гипотезы о постоянных торговых контактах Шумера и Индии.
В Нубийской пустыне на стенках высохших русел — вади были обнаружены изображения серповидных лодок. Около местечка Габель-эль-Арака был найден нож из клыка бегемота, на котором резчик изобразил батальную сцену: морской бой египетских и, вероятно, шумерских ладей.
Четверть века назад севернее Бомбея были найдены руины древнейшего порта Лотхал, где шумерские суда загружались лесом, слоновой костью, драгоценностями.
Индийский археолог Ш. Р. Рао, пишет:
«Лодки, напоминающие древнешумерские, и по сей день применяются на озере Нал близ Лотхала».
Археолог Джеффри Бибби и Тур Хейердал расспрашивают бахрейнских рыбаков о конструкции местных лодок.
Многие факты говорят о том, что три древнейшие цивилизации бассейна Индийского океана были связаны между собой морскими путями.
Перевалочным местом на трассе Шумер — Индия, вероятно, были Бахрейнские острова. Там найдены как индийские, так и шумерские торговые печати. Впрочем, датская археологическая экспедиция нашла на Бахрейне следы еще более древней цивилизации, чем культура Шумера и Индии.
Бахрейнские острова, по мнению Д. Бибби, были частью легендарной страны Дилмун, о которой рассказывают шумерские источники. Некоторые древние сооружения на островах были сложены из каменных блоков, несомненно, доставленных с материка по воде.
Так что мореплавание в Персидском заливе возникло и развивалось в дошумерскую эпоху, в эпоху убейдской цивилизации, названной так потому, что впервые она открыта при раскопках холма Эль-Убейд в Ираке. Этот холм соседствует с руинами морского порта убейдцев Эриду.
По древнейшей легенде именно там жили полурыбы — полулюди, приплывшие откуда-то с юга (возможно, с Бахрейнских островов), и именно там бог Энки научил их ремеслам, искусству, градостроительству, судостроению.
Бог Энки научил их ремеслам.
Нам важно отметить, что убейдцы из Эриду, эти «полурыбы-полулюди», были народом — мореходом. У них существовал обычай класть в могилы глиняные копии различных орудий труда, а также модели лодок, как весельных, так и парусных.
Однако вернемся к шумерской эпохе: ведь именно мореплавание шумеров стало объектом исследования Тура Хейердала. Шумеры, переселившиеся на земли убейддев, видимо, стали наследниками их мореходного искусства.
Убежденный, что основу шумерского флота составили ладьи, связанные из снопов тростника берди, Тур Хейердал решил доказать, что такие ладьи способны к длительным морским плаваниям. Поэтому перед экспедицией стояла задача преодолеть возможно большее расстояние.
Экипажу необходимо было научиться управлять тростниковой лодкой, потому что «Тигрису» предстояло активное плавание с изменениями курса, с подходами к берегу и отходами от него, обход навигационных опасностей.
Ведь очевидно, что шумерские мореходы, плавая по своим торговым путям вблизи берегов и в открытом море, должны были в совершенстве владеть искусством управления тростниковыми судами.
Шумер — Бахрейн
Так уж сложилось, что Персидский залив всегда был ареной оживленного мореходства. Вполне возможно, что именно он был колыбелью мирового мореплавания. Напомним, что и морское пиратство зародилось в Персидском заливе раньше, чем в Средиземном море.
Своего апогея оно достигло в XVII — XIX веках н. э. И это отразилось в географических названиях: «Берег пиратов», «Пиратский Оман» и прочие. В наши дни по Персидскому заливу идут караваны танкеров и супертанкеров. По оживленности судоходства Персидский залив можно сравнить с Ла-Маншем.
Ветровой режим в Персидском заливе во многом определяется атмосферными процессами над близлежащими нагорьями и пустынями. Наиболее типичен устойчивый северо-западный ветер шамал. Он дует не менее 9 месяцев в году.
Это попутный ветер для парусников, плывущих из Шумера в Бахрейн. Антипод шамала — резкий юго-восточный ветер шарки, а также южный ветер суахили. Но эти ветры не так надежны и постоянны, как шамал. Дуют от случая к случаю. Период их действия невелик.
Такие ветры нельзя считать попутными на торговом морском пути. Из этого можно сделать вывод: древние мореходы владели секретами управления ладьей и могли плавать против ветра.
А если еще вспомнить, что Персидский залив изобилует мелями и рифами, то становится очевидным умение древних рулевых маневрировать и обходить опасности. Для Персидского залива характерна мелкая, но очень крутая волна, что предъявляет определенные требования к прочности тростниковых ладей.
«Тигрис» — восемнадцатиметровая модель древнего шумерского серповидного судна из тростника с мачтой и прямоугольным парусом, а также двумя рулевыми веслами. Модель эта, наверное, похуже оригинала, но все-таки отражает главные свойства шумерской ладьи.
«Тигрис».
Первые дни плавания по Шатт-эль-Арабу были днями освоения азов вождения тростникового судна. Экипаж «Тигриса» прилагал все усилия, чтобы держаться на достаточном расстоянии от берегов.
Однако на каждом повороте ладью несло по инерции к противоположному берегу. Приходилось отталкиваться шестами, упираясь в илистое и топкое дно.
В Персидском заливе «Тигрис» сразу же столкнулся с навигационными опасностями, которых, конечно, не было в шумерскую эпоху: множество кораблей и различных искусственных сооружений нефтяных вышек, эстакад.
Путь между вышками напоминал путь лыжника — слаломиста, а встречи с кораблями в ночное время не раз грозили катастрофой, ведь «Тигрис» не был оборудован радарным отражателем и легко мог оказаться под килем океанской громадины.
В Персидском заливе вместо ожидаемого северо-западного шамала задул ветер иранских пустынь и начал постепенно сносить тростниковую ладью к аравийскому берегу. Неумолимо надвигался окруженный мелями и рифами остров Файлака.
Пытались задержать дрейф, поставили обычные якоря, затем плавучие. Безуспешно. «Тигри» оказался на мели, и лишь с помощью трех арабских дау (небольших судов) ему удалось с нее сняться. До Бахрейнских островов «Тигриса» сопровождал советский сухогруз «Славск», также подошедший на помощь.
Оппоненты Хейердала заговорили о нарушении «чистоты» эксперимента. И снаряжение-то у участников экспедиции современное, и радиостанция, и мореходные инструменты. Но ведь еще после экспедиции «Кон-Тики» Хейердал говорил, что члены экспедиции и не думали сами уподобляться древним людям:
«Мы отнюдь не собирались глотать в пути вяленое мясо ламы или сушеные клубни кумары, так как не ставили себе целью доказать, что сами происходим по прямой линии от индейцев.
Нашей задачей было проверить плавучесть и мореходные качества плотов, их грузоподъемность и направление дрейфа, убедиться, действительно ли стихии могут доставить такой плот вместе с экипажем в полной сохранности через океан в Полинезию».
В равной мере это относится и ко всем последующим экспедициям Тура Хейердала с той только разницей, что вместо плота были тростниковые ладьи.
Начало эксперимента в Персидском заливе действительно было не очень удачным. Но ведь сколько кораблей древности, отправляясь в одном направлении, по воле стихий оказывались совсем в ином месте!
Вот пример сравнительно недавнего времени. Афанасий Никитин отправился из Индии на родину на довольно большом индийском паруснике. Первая остановка предполагалась в Ормузе у входа в Персидский залив. Однако буря отнесла парусник… к берегам Африки.
В древнем Шумере был, вероятно, большой флот. Какая-то часть шумерских судов терпела неудачи, другие достигали цели. У Тура Хейердала одна-единственная модель шумерской ладьи, и роль случайностей неизмеримо возрастает.
Выйди «Тигрис» неделей раньше или неделей позже, когда господствовал над Персидским заливом шамал, плавание протекало бы совсем иначе.
Две недели стоял «Тигрис» на островах Бахрейн. Участники экспедиции ознакомились с археологическими раскопками. Видели древнюю гавань, где швартовались шумерские суда.
Раскопанная часть Мохенджо-Даро — древней цивилизации, которая существовала приблизительно с 2500 по 1500 год до н. э.
Треугольник Дилмун – Маган — Мелухха
26 декабря «Тигрис» снова вышел в море. Впереди тростниковой ладьи плыла дау с пятью местными арабскими моряками, взявшимися провести «Тигрис» до Оманского залива в стороне от основного морского пути, только им ведомыми «морскими тропинками».
Однако на второй день, когда резко усилился ветер, разгонявший штормовые волны, на дау было повреждено рулевое управление, и она стала дрейфовать к островку Сирри у иранского побережья.
«Тигрис» легко перенес непогоду, доказав еще раз надежность шумерской конструкции. Следующим пунктом на маршруте «Тигриса» был Маскат — столица Омана.
Еще перед началом плавания сотрудник Национального музея в Багдаде рассказал Хейердалу о том, что в Омане найдено сооружение, весьма похожее на шумерский зиккурат.
По мнению датского археолога Д. Бибби, на территории нынешнего Омана располагалась древняя страна Маган — торговый партнер Шумера. Полагая, что шумерские мореходы плавали в Маган вблизи берегов, было решено придерживаться аравийского побережья.
В Ормузском проливе «Тигрис» плыл, не упуская из вида горы Аравии. Проход через Ормузский пролив был, наверное, высшей точкой испытания маневренности шумерской ладьи.
«Как между Сциллой и Харибдой», — шутил Хейердал. Необходимо было зорко следить, чтобы не наскочить на прибрежные скалы и одновременно уклоняться от встречных кораблей. Облегченно вздохнули, когда «Тигрис» вышел на просторы Оманского залива и трасса современных кораблей осталась восточнее.
В Омане осмотрели руины ступенчатой храмовой пирамиды. Видели и остатки Медной горы, которая, как сообщают шумерские глиняные таблицы, хорошо была видна с моря. Сейчас эта гора основательно разработана, сильно уменьшилась и уже не может служить ориентиром для моряков.
Эта арка — все, что осталось от Медной горы, которую срыли древние рудокопы.
Из Маската взяли было курс на юг, но, уклоняясь от встреч с многочисленными кораблями, «Тигрис» сместился на северо-восток. А там оказалось уж не так далеко до легендарного Мохенджо-Даро.
«Искушение было слишком велико, чтобы устоять перед ним, — рассказывал Хейердал. И я приказал рулевому сделать поворот и взять курс вместо Африки на Пакистан».
Легкие встречные ветры чередовались со штилевой погодой, поэтому плавание поперек Оманского залива шло медленно. Лишь 26 января 1978 года «Тигрис» миновал пустынный остров Астол, единственные обитатели которого, как сообщает лоция, — это змеи да морские птицы. К вечеру подошли к полуострову Ормара.
Жители рыбацкого селения встретили мореплавателей барабанным боем и танцами. В поселке всюду развешаны серые туши акул. Ловля акул — главный промысел ормарцев. Через селение медленно шествовал караван верблюдов, нагруженный вялеными акулами…
Получив разрешение от пакистанских властей, «Тигрис» взял курс на Карачи, что-бы оттуда направиться в Мохенджо-Даро («город мертвых») — один из центров Древней культуры в долине Инда.
Здесь на месте раскопок в небольшом музее собраны наиболее интересные находки. Хейердал и его товарищи обратили особое внимание на торговую печать с изображением серповидного судна.
В маленьком музее в Мохенджо-Даро выставлена найденная здесь при раскопках печать с изображением тростникового судна такого же типа, какое вырезано на печати, найденной в Месопотамии.
Оно, как и «Тигрис», имело надстройку, двойные мачты, два рулевых весла. И построено, несомненно, из тростника. Кстати, заросли тростника берди — строительного материала для лодок — в долине Инда встречаются в огромных количествах.
У мореплавателей из страны Мелуххи, по-видимому, так же, как и у шумеров, были в ходу тростниковые суда. Может быть, искусство тростникового судостроения было передано им шумерами, а может быть, и наоборот.
Более определенно высказываются ботаники: они считают родиной тростника берди заболоченные земли Двуречья. Каким образом это водолюбивое растение «перешагнуло» пустыню, отделяющую Месопотамию от долины Инда, остается загадкой. Может быть, здесь не обошлось без участия человека?
Через «Море муссонов»
Северную часть Индийского океана образно называют «Морем муссонов». Дважды в год эти ветры меняют свое направление.
Северо-восточный муссон зимний ветер, подгоняющий парусники, плывущие на запад к африканским берегам. Летом дует юго-западный муссон, и с этим ветром испокон веков целые флотилии парусников плывут в обратном направлении.
Такой ветровой режим способствовал раннему развитию мореплавания в Индийском океане. Выйдя из Карачи, «Тигрис» направился к Аденскому заливу, чтобы пройти затем в Красное море и, высадившись на африканском побережье, добраться оттуда до озера Тан, где несколько лет назад Хейердал резал папирус для постройки «Ра» и «Ра-2».
Таким образом, треугольник древнейших цивилизаций бассейна Индийского океана был бы замкнут.
На картах северной части Индийского океана обозначены короткими стрелами океанские течения, светлыми — направление муссонных ветров, жирными линиями — возможные маршруты древних судов.
На первой карте — зимний сезон; на второй летний.
Считают, что шумерские купцы в Аравийском море плавали лишь вблизи берегов. Действительно, такое плавание имеет преимущество. Ладьи плывут, не теряя из виду береговые ориентиры.
Однако путь в открытом море более короток и, пожалуй, безопаснее, потому что у аравийского побережья ветровой режим гораздо сложнее, чем в открытом море.
По мнению Хейердала, шумеры проходили этот путь открытым морем. «Тигрис» тоже пересекал Аравийское море далеко от берегов. Сначала тростниковую ладью сопровождали птицы, но они скоро отстали.
Тропические птицы в отличие от птиц холодных широт, как правило, не совершают дальних перелетов. Мореплаватели были поражены обилием жизни в Аравийском море.
«У меня сложилось впечатление, что Индийский океан представляет собой переполненный рыбой аквариум», — говорил Хейердал. Множество летучих рыб, выпрыгивая из воды, оказывались на палубе «Тигриса».
Нередко встречались морские черепахи. Крупные акулы держались на почтительном расстоянии от ладьи, но акулья мелочь все время кружилась у «Тигриса» вместе со стаями разноцветных тропических рыб.
Плавание через Аравийское море проходило не безмятежно, но, в общем, благополучно. «Тигрис» хорошо держался на воде, тростниковые связки едва впитывали воду, хотя прошло почти четыре месяца после отплытия из Эль-Курна.
Дул хороший северо-восточный ветер, тростниковое суденышко стремительно приближалось к Сокотре, большому острову, который лежит у входа в Аденский залив.
Было весьма соблазнительно сделать остановку, тем более, что сравнительно недавно на Сокотре археологи нашли остатки сооружений, которые связали с шумерской цивилизацией.
Однако ветер был так хорош, что решили, после некоторых колебаний, использовать этот попутный ветер и войти в Красное море.
Некоторые итоги
Перед Красным морем зашли в Джибути. Путь от Карачи до Джибути протяженностью 2 800 километров прошли за 30 дней, со средней скоростью 75 километров в сутки.
Из-за нескончаемых военных маневров и нестабильности политической обстановки плавание в Красном море было не безопасным.
Тур Хейердал в знак протеста приказал сжечь «Тигрис» у островка Муши, в нескольких милях от Джибути.
Конечно, жаль что экспедиция не завершилась так, как было задумано. Но это уже не имеет принципиального значения: Джибути ведь тоже, как и Нубийская пустыня, находится на африканском континенте.
Экспедиция продолжалась четыре с половиной месяца. Длина маршрута от Ирака до Джибути составила около 7 тысяч километров. Ю. Сенкевич в последнем своем репортаже писал:
«…участники имеют все основания считать свою задачу выполненной. Проявленные «Тигрисом» отличные мореходные качества свидетельствуют о том, что древние жители Месопотамни, долины Инда, Египта с помощью подобных судов могли осуществлять между собой регулярные контакты…»
Ю. Сенкевич
«Тигрис», который был создан по изображениям и глиняным копиям древнешумерских ладей, обнаружил отменные мореходные качества. Более 4 месяцев он пробыл на плаву с несколькими тоннами груза на борту и при этом до конца держался на воде почти так же высоко, как и в момент отплытия.
Тростник для «Тигриса» по совету местных жителей срезали в августе месяце, срезанный в другое время тростник сильнее впитывает в себя воду.
Экспедиция посетила пять пунктов: Бахрейнские острова, Маскат, Ормара, Карачи, Джибути. «Тигрис» входил в порты и выходил из них практически без посторонней помощи, успешно маневрировал, уклоняясь от встречи с другими судами.
Во время перехода проявилась универсальность конструкции ладьи, ее хорошая приспосабливаемость, например, к разному характеру волнения (крутые волны Персидского залива и валы зыби Аравийского моря).
Все это убедительно доказывает, что тростниковые суда периода шумеров, древней Индии и Древнего Египта могли ходить в разных направлениях независимо от направления ветра, могли совершать большие переходы, например, проходить весь маршрут по «треугольнику древних цивилизаций» восточноиндийского бассейна.
Тростниковое мореплавание — еще один аргумент в пользу концепции Тура Хейердала, что океаны и моря в древности не разделяли, а соединяли человечество.
Океанолог Войтов В.
Видео: Летучий Голландец и пропавшие корабли
Воздушный шар Леппиха — у истоков воздухоплавания
Дирижабль – тайна дирижаблей «Акрона» и «Мэкон» — хроники катастроф
Новый Свет — первооткрыватели Нового Света
Путешествия древних — океанские пути человечества
Лозоходство – лозоходцы и гипотезы ученых
